Читаем Раннее государство в Древнем Египте полностью

Наиболее существенно для нас в рассмотренной ситуации то, что в свете обсуждаемых гробничных надписей царь предстает благодателем не только тогда, когда оборудует усыпальницы сановников, но и тогда, когда последние "расплачиваются" с царскими мастерами, выражавшими за это признательность, подчеркнем еще раз, не владельцам гробниц, а "богу" Не в этом ли контексте целесообразно искать одну из причин отмеченного нами выше отсутствия в номарших и прочих сановничьих гробницах каких-либо упоминаний об участии знати в строительстве пирамид? С точки зрения дарообмена, поместить в гробнице изображение или сообщение о помощи царю при возведении его надгробия было для вельможи равносильно утверждению себя по отношению к Большому Дому в качестве высшего существа, каковым в архаической "табели о рангах", как известно, выступал даритель [Мосс 1996]. О таком поругании божественного величества, воплощавшего в. себе Обе Земли Египта с населявшими их народами, разумеется, не могло быть и речи. В рамках древнеегипетской идеологии миропорядка с его незыблемыми иерархическими ценностями только фараону — "сыну бога" и самостоятельному ("младшему") божеству пристала бы главенствующая роль дающей стороны в отношениях дарообмена Большого Дома с вельможескими "домами собственными" Если мы правильно понимаем, даже ответный дар царю за помощь при строительстве частных гробниц их сановные владельцы не осмеливались адресовать непосредственно суверену, а облекали в видимость "платы" (возмещения) за труды людям низшего происхождения — царским работникам (что, с другой стороны, позволяло знатным собственникам роскошных усыпальниц хотя бы формально представать на гробничных рельефах и росписях в престижном качестве дарующей — последней возмещающей инстанции).

Как бы, однако, ни превозносились староегипетские цари "официальной пропагандой" гробничных надписей, последние все же вскрывают массовый феномен сооружения или частичного обустройства царями усыпальниц знати по всему Египту, в силу именно своей массовости едва ли объяснимый одним лишь оказанием милости расщедрившимися фараонами наиболее отличившимся подданным. Хотя у нас (по причине, которую мы попытались пояснить) нет прямых доказательств, что строительством или материальным снабжением частных гробниц цари возмещали сановникам, наряду с прочим, и их вклад в возведение пирамид, в том не приходится сомневаться априори: "горы фараонов" были слишком велики и многочисленны, чтобы их могли воздвигнуть без привлечения максимально доступного хозяйственного потенциала различных регионов (номов) Египта.

Впрочем, один источник, пожалуй, обнаруживает определенную связь между строительством царских и вельможеских усыпальниц, служа косвенной уликой в пользу наших выкладок. От IV династии сохранилась информация о том, как царь Менкаура при осмотре собственной строящейся пирамиды распорядился выделить для сооружения гробницы некоего приближенного полсотни своих людей, которых возбранялось отвлекать на другие работы вплоть до завершения гробницы [Urk. I, 18–20]. Нельзя ли на основании этого сообщения допустить, что огласка фараонами решений о даровании сановникам заупокойных памятников могла принимать характер ритуализованного действа, которое разворачивалось в присутствии царских приближенных и в сени растущего царского надгробия, олицетворявшего краеугольный камень староегипетского дарообмена царя со знатью?

Неизменно фигурируя в качестве дарующей стороны в соответствующих взаимоотношениях с подданными, фараон, в свой черед, уступал эту роль богам. Так, именно за божествами (гелиопольской Девяткой) осталось последнее слово по "сотворении" для них "доброго дома" (храма) царем Джосером, который должен был обрести в возмещение (jsw) свыше "вещь всякую" и долгие лета благополучного правления [Urk. I, 153].

Перейти на страницу:

Все книги серии Социоестественная история

Похожие книги

1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода
1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Правда о самом противоречивом князе Древней Руси.Книга рассказывает о Георгии Всеволодовиче, великом князе Владимирском, правнуке Владимира Мономаха, значительной и весьма противоречивой фигуре отечественной истории. Его политика и геополитика, основание Нижнего Новгорода, княжеские междоусобицы, битва на Липице, столкновение с монгольской агрессией – вся деятельность и судьба князя подвергаются пристрастному анализу. Полемику о Георгии Всеволодовиче можно обнаружить уже в летописях. Для церкви Георгий – святой князь и герой, который «пал за веру и отечество». Однако существует устойчивая критическая традиция, жестко обличающая его деяния. Автор, известный историк и политик Вячеслав Никонов, «без гнева и пристрастия» исследует фигуру Георгия Всеволодовича как крупного самобытного политика в контексте того, чем была Древняя Русь к началу XIII века, какое место занимало в ней Владимиро-Суздальское княжество, и какую роль играл его лидер в общерусских делах.Это увлекательный рассказ об одном из самых неоднозначных правителей Руси. Редко какой персонаж российской истории, за исключением разве что Ивана Грозного, Петра I или Владимира Ленина, удостаивался столь противоречивых оценок.Кем был великий князь Георгий Всеволодович, погибший в 1238 году?– Неудачником, которого обвиняли в поражении русских от монголов?– Святым мучеником за православную веру и за легендарный Китеж-град?– Князем-провидцем, основавшим Нижний Новгород, восточный щит России, город, спасший независимость страны в Смуте 1612 года?На эти и другие вопросы отвечает в своей книге Вячеслав Никонов, известный российский историк и политик. Вячеслав Алексеевич Никонов – первый заместитель председателя комитета Государственной Думы по международным делам, декан факультета государственного управления МГУ, председатель правления фонда "Русский мир", доктор исторических наук.В формате PDF A4 сохранен издательский макет.

Вячеслав Алексеевич Никонов

История / Учебная и научная литература / Образование и наука