Раннее государство в Древнем Египте

Так, наряду с Мюнхенской стелой, на которой земледельцы причислены к домашней челядич-dt, от XII династии сохранились и документы, квалифицирующие ihwtjw как казенную рабочую силу, которая поступала в распоряжение вельможи лишь вместе с государственной должностью, жалуемой царем верноподданным. В целом, имеющийся документальный материал как будто бы указывает на то, что должностная принадлежность являлась неотъемлемой чертой профессиональных трудовых ресурсов — hmww njswt, находившихся под рукой фараона: данные о внедолжностных "слугах царевых" в источниках отсутствуют [Берлев 1972]. Последнее обстоятельство еще раз подтверждает нашу мысль об органической несовместимости классического pr dt и института царских hmww.

Здесь уместно вспомнить, что управители укомплектованных рабочей силой фараоновых " дворов"-hwwt, внедрявшихся в староегипетские "дома собственные", были в массе своей наделены государственными должностями [Перепелкин 1988б] — но на той, начальной стадии подавления государством вельможеских "домов" пока подчинялись их администрациям. Попадание в персональную зависимость от должностных имущественных пожалований Большого Дома, в значительной мере обусловленную распространением его земледельческой монополии, окончательно лишало потомственную провинциальную знать хозяйственной и политической самостоятельности — другими словами, развитая среднецарская система "оплачиваемых" должностей, жестко сориентированная на централизованное распределение основных материальных и трудовых ресурсов страны, по-видимому, на соответствующей стадии эволюции древнеегипетской цивилизации стала действенным государственным инструментом разложения и ликвидации независимого самодостаточного дома-dt. Факты говорят о том, что в эпоху Среднего царства переход в служилый разряд был чреват для вельможи расслоением его домохозяйства на "дом отца" (pr ĭt) — личное наследственное владение — и (случай областеначальника) "дом номарха" (pr h^ͻtj-^c) — владение должностное, причем в приводимом примере (ранняя XII династия) вновь обращает на себя внимание полное отсутствие в составе усеченной частной — "отчей" собственности земледельцев: все они были сосредоточены в "казенном доме" рr h^ͻtj-^c [Берлев 1972]. Добавим в повторение уже высказанных соображений: весьма возможно, что данного рr h^ͻtj-^c (если только он был потомственным номархом, а не выдвиженцем на этот пост из числа лично преданных царю "малых") вынудила перейти на службу государству именно боязнь остаться без земледельцев и прочих hmww njswt, необходимых для эффективного функционирования его хозяйства, и лишиться высокого социального статуса.

Отметим, что в своей политике формирования служилого сословия среднеегипетское государство активно использовало идеологические рычаги, пропагандируя достоинства административной карьеры. В так называемом "Поучении Ахтоя" (начало XII династии) [Brunner 1952; Helck 1970а], например, прямо говорится о материальной выгоде, которую сулит человеку ремесло писца: грамотей на государственной службе обеспечен и людьми, и имуществом, и важным общественным положением — иначе говоря, среднеегипетскому обывателю надлежало свыкнуться с мыслью, что в новом государстве только должность дает гарантию личного благосостояния.

Конечно, нужно учесть ту специфическую особенность государственной должности эпохи Среднего царства, что в источниках она иногда фигурирует как объект личной собственности (dt) ее исполнителя, подобно земле, скоту и любому другому имуществу. Так, несмотря на четкое разграничение "отцовского" хозяйства (pr it) и должностного владения (рr h^ͻtj-^c — "дома номарха"), последнее представляется известному нам областеначальнику частью его "дома собственного" (pr dt) [Берлев 1972, с. 185]. В другом документе времен той же XII династии идет речь о "собственных" жреческих должностях (j^ͻwt njwt dt) [Texts, № 101]. Работники, поступавшие в пользование служилых людей вместе с должностями, не исключено, также мыслились "собственными" — ndt [Берлев 1972, с. 244–245]. Более того, как свидетельствует целый ряд источников, среднеегипетская должность со всеми ее доходными статьями могла быть передана по наследству, продана и даже отдана в рост [Берлев 1972, с. 178–188, 254–262].