Раннее (сборник)

–

Всё наше нам восполнится,
Вернётся нам в отдар.
В СМЕРШ Фронта пеших, помнится,
Из Остероде в Бродницы
Нас гнал конвой казахов и татар{159}.
В чём честь? И в чём безчестие?
Сказал: не понесу!
Нас было восемь. Шестеро –
В шинелях, едким клейстером
Промеченных в глубь ткани под ворсу.
Я – офицер, и мне никак
Нельзя… Не понесу!
Кому ж. Их шесть изменников

,Шесть молчаливых пленников
С наспинным белым ознаком «SU»[31].Коль скоро русских – семеро,
И я – я капитан! –
Восьмой пусть, мило-немило,
Хоть немолод, но немец ведь, –
В пути пускай несёт мой чемодан.
Да и не кашей ячною
Тот немец был взращён –
Едал за жизнь удачную!
Он всей фигурой взрачною
От нашей мелкой жмуди отличён.
Осанка и инерция
Едва отнятых прав! –
Сержант – с советским сердцем, и
Советнику коммерции
За то, что тот одутл и беложав,
Отдал распоряжение
Взять чемодан – и несть.
Шесть спин… Ни осуждения…
Шесть спин… Ни одобрения
В пяти «SU» корявых не прочесть.
И прав ли кто? Кто именно?
Четыре по два вслед…
Ни вин. Ни лиц. Ни имени.
Лишь странным взглядом вымерил
Меня шестой из пленников, сосед.
Глубоким, блеклым иссиня,
Погаснувшим в плену,
Он посмотрел так пристально,
Как будто «Что есть истина?»
Он, римлянину, молча мне вернул…

Шёл встречь дорогой грязною

Чуть попьяну обоз.
Ездовые развязные,
Нестроевые, праздные,
И грохот ломыхающих колёс.
Давно ль б они в приветствии
Тянулись предо мной? –
Из всех восьми, кто в бедствие
Попал и шёл на следствие,
Теперь меня отличили толпой.
Мои ли канты красные
Их привлекли с телег? –
«Предатель!» – «Сволочь!» – «Власовец!» –
Кричали мне, в безклассовый
Как будто я мешал войти им век…
Ругнёй и грязи комьями
Швыряли, слали мат…
Пред ними, незнакомыми,
Я улыбался – поняли б,
Что вовсе я ни в чём не виноват.
Но пуще разъяриться их
Заставил этот взор –
О, крики те!.. О, лица те!..
О, sancta, o, simplicitas![32] –Вязанка Яну Гусу на костёр…{160}

Глава одиннадцатая. Дым отечества

Москва… как много в этом звуке

Для сердца русского слилось!
Как много в нём отозвалось!

Пушкин