Читаем Раннее (сборник) полностью

Раннее (сборник)

Вагоны стучат и грохочут,Кружась, проплывает земля…То крест раздорожный, то очепЗа синим дымком февраля.То крест, то колодезный очепЗа синим дымком февраля.А изморозь сеется на лес,Нагие деревья синя,И ёлок темнеющий нависВ свечении мутного дня.Затянуты стелевом облакНевидящие небеса…В подскоках отчётливо дробенНастойчивый стук колеса.В подскоках отчётливо дробныхНастойчивый стук колеса.То выступит конус костёльный,Мелькнёт на пролеске жильё…А мысли невольно, невольноСтучат и стучат своё.То сказочный конь «студебеккер»С разбегу взлетит на откос…Я еду – как КюхельбекерНа царский пристрастный допрос{161}.И так же – везут жандармы,И так же, как он, я прав…Помятый, побитый товарныйИдёт на восток состав…Погнутый, порожний товарныйИдёт на восток состав…На долгой открытой платформеВоенные – я и конвой,Да четверо девушек в форме,Должно быть, что в отпуск домой.А то всё озябши, впритиску,Кто в вечных российских платках,Кто в шляпках, носимых в неблизких,Не-русски весёлых краях,Кто в коже дублёной зипунной,Кто в лёгкой пушистой ворсе,Стары, середовы и юны,И женщины, женщины все.То лоск чемоданов, то паршаЧумазых мешков рядных.Пригрели детей постарше,Качают детей грудных.На нашей платформе, на смежных,И дальше, и дальше на двух…То личики девушек нежных,То скорбные лица старух.То личики девушек нежных,То скорбные лики старух.До края тесно, не прошёл быНогой, и зерну не упасть.Тоскливые женские толпыСбирает советская власть.Сбирая, везёт их, везёт их,Суд будет им скор и прост…Чугунно стреляя в пролётах,Прошёл под колёсами мост.Стреляя, стреляя в пролётах,Прошёл под колёсами мост.Поверх одеяний неярких,Привставши, глядит детвора.Кружась, проплывают фольварки{162},Уходят назад хутора…Кружась, проплывают фольварки,Скрываются хутора…Уральской казачьей когда-тоЯ присказки слышал слова:«Живите, живите, ребята,Пока не узнала Москва!..»Живите, живите, ребята,Пока не дозналась Москва!..Стучат и грохочут вагоны,Колёсами в снежной пыли…Последние перегоныЕщё не советской земли…Последние перегоныЕщё не советской земли.Живите, фольварки и сёла,И режьте свиней к Рождеству,Молитесь в высоких костёлах,Пока вас не тянут в Москву.А мы – неужели ж, холопы,Нам доля покорных люба? –Поэтому ли из ЕвропыНас в Азию гонит судьба?..А нас, недомык, из ЕвропыНа родину тянет судьба…И, как в девятнадцатом веке,От самых германских границЯ еду, как Кюхельбекер,В дичайшую из столиц.Сольдау, и Млава, и Прасныш,И Острув, и Белосток…Волочит нас поезд красныйВ Совдепию, на восток…Телячий, ободранный красныйВ Совдепию, на восток…Остались недели до мира{163} –Жена – возвращенье – дом –Везут меня три конвоира,Ночьми стерегут чередом,Настойчиво, безотвязноМеня охраняют днём,Ведут себя парни разно,Но выстрелят все втроём.Три звёздочки на погонахУ старшего. Мы с ним на «ты».В попутных машинах, в вагонахИ пешими до темнотыИдём мы и едем, и едем,В пути не теряя ни дня,И водкою за обедомСтаршой угощает меня.Мы держимся по уговору,Как будто худого нет.Мне легче, когда как на вораНе смотрят мне люди вослед.Им тоже так ехать вольготно,Спокойнее довезут.Наружно вполне беззаботны,Натужно меня стерегут.Решётчатой вереницейОт снежных заносов щиты.Погонов уж нет, но – петлицы,И пуговицы золоты, –Кажусь чудаком-офицером,Не ставящим в грош устав.Всё ближе к эС-эС-эС-эРуГремит и гремит состав.О, если б я крикнул! Но впусте:Надолго ль? о чём закричу?И надо бы крикнуть! – а с грустьюСмотрю на людей и молчу.С пронзительной тягостной грустьюЯ в лица смотрю и молчу.Теперь я, теперь понимаю,Как мог, заворожен петлёй,Так странно молчать Николаев{164},Молчать перед ждущей толпой.Так в царство подземное тенейМы все на петле палачаНисходим с последних ступеней,Пред роком немые, молча…Я жил?! – то над книгами функций,А то в диаматном раю… –Как солнце заката безумцу,Теперь освещает моюВ чаду головных горенийНелюдски прожитую жизнь,То в поисках точек зренийТо в жертвах на коммунизм.Нет месяца – в этом же бредеЧеркнул – любя? не любя? –И с этим письмом, как с последним,Оставить, жена, тебя?Оставить на раздорожьи:Жил близок тебе или чуж?Родная! С раскаянной дрожьюПрощения просит твой муж.А ты как пропавшего безвестьМеня будешь чтить в живых…Не жди, пока дивная резвостьИграет в движеньях твоих.Природы своей многодарнойБезплодной тоской не суши, –И я отойду, благодарный,Что я не сгубил души.Но кто же напишет и в ящикОпустит моё письмо?Бок-о-бок сидит автоматчик,Неспящей судьбы зреймо{165}.И вдруг я встаю в озареньи,Иду, пробираясь меж ног, –С напрягшимся подозреньемВстаёт конвоир-паренёк.К военным иду в наитьи,К тем девушкам четверым:«Землячки! Вы что же молчите?А, девоньки? Поговорим!..»Им лестно. С призывной улыбкойОни мне место дают.Всё с той же покачкою зыбкойВагоны стучат и бьют.Всё с той же покачкою зыбкойВагоны колотят и бьют.А я опьянён находкой,Движенья мои легки:Поглядывай, служба, вот какУмеют фронтовики!То девушкам в лица, то посверх –В лицо конвоира гляжу.Он – кликнуть второго, но послеРаздумал: покойно сижуВ шинели своей капитанской,Куда – ухажор лихой.Подсядь я не к ним, а к гражданским,Сейчас бы тут был второй,А так размягчели складкиЕго молодого лба:– Валяй, дескать, всё в порядке! –Последний денёк, и труба!Храню молодецкий пошиб,Плету болтовни кружевцо,И к крайненькой, самой хорошей,Своё приклоняю лицо.Смотрю не на грудь, не на плечи, –Смотрю, что глаза добры.Три прочих – закон извечный,Не слушают с этой поры.Никто нас, никто не слышит,Но всем мы, но всем видны…Она учащённо дышит,И щёчки её красны.А что ведь? Так можно, право,В пути словить жениха.С улыбкою легконравой,Как будто хи-хи, ха-ха,Я ей говорю деловито,Надев выраженье любви:«Прошу. Не подайте. Виду.Услышав. Слова. Мои».Истомно гляжу, очарован,В её подресничную тьму:«Не бойтесь. Я. Арестован.Везут. Меня. В тюрьму…»Вояка! – где нужно – храбрость,Где нужно – страстью горю:«Прошу вас. Запомнить. Адрес.Я дважды. Его. Повторю».Молчит. Опустила ресницы.Молчит, сама не своя.«Напишете. Четверть. Страницы.Напишете ей, что я…»И – глянула!! Блеск неверныйТотчас потуплённых очей,Как будто дыханием скверныКоснулся её плечей,Как будто проказу, коросту,Увидев на теле моём,Вся съёжась, придавленным ростом,Отсела, где те втроём.Мой парень – и тот сожалеет.– Что, брат, не выходит, мол?..И женское сердце умеетВоспитывать комсомол!И добрые броневеют,Вступившие в комсомол…А то – так она со страху?Цыплёнку хочется жить{166}.…Рассечена резким взмахомМоя последняя нить.С тоскою смотрю я на лица, –Стена между ними и мной…Всё ближе, всё ближе границаПодходит железной чертой.Подходит всё ближе границаБезжалостною чертой.Вот – столб пограничный. И, золот,На нём знаменитый герб:И бьющий по мозгам молотИ режущий под корень серп.И бьющий по душам молотИ режущий горло серп.Разболтанный, полусожжённый,Ворвался и стал эшелон.Начальник, но не станционный,Проходит через перрон.На шапке, на вороте белка,Оленяя шёрстка унт.Досочка застругана стрелкой:«Дорога в Приёмный пункт».Расплывчивым чёрным по стрелке –Дорога в приёмный пункт.«Сходи-и-и!» – И, проживши сызмальстваПослушно свои года,Все женщины сходят. НачальствоУкажет, кому куда.Идут, нагрузившись, как мулы.Узлы в напряжённой руке.Мешки за плечами. Баулы.Начальник идёт налегке.Отведенный пункту сбора,Обнесен забором сарай,Ко внешней двери затворыПрихлопаны невзначай.Ко внешней двери запорыПриболчены невзначай…Сегодня приезжим стоянкаИ несколько дней ещё.На карточки, формы и бланкиПравительство не нищо.Заполнят они анкеты,Покажут, где были и с кем,Как бросили землю СоветовИ к ней воротились зачем.Анкеты своим порядкомПойдут, на особом счету,А женщины – в Котлас и в Вятку,И в Кемерово, и в Читу{167},И будут там ждать решенья,Не загромождая дорог.Одним придёт прощенье,Тем высылка, этим срок.Меня – не в закут: опознашаСвоих, доверяют своим.Чиста подорожная наша,И путь наш неумолим.Я знать не хочу и не знаю,Что именно писано там, –Надменно перроном шагаю,И двое идут по пятам.Шагаю перроном, шагаю,И двое идут по пятам…Их третий к платформе, где грузы,Багаж наш общий снёс.Нас примут в лоно Союза,Как будет готов паровоз.Средь их набитых тяжелеетИ мой роковой чемодан:Сержанты везут – трофеи,Я – приговор, я – Магадан{168}.Дойдя по платформе до края,Я делаю поворот, –Расходятся, уступаяМеж ними мне проход.И – снова за мной, в напряженьи, –Полёта ли ждут, прыжка?.. –Восточный ветер, круженьеПорхающего снежка.Всё чаще, всё гуще круженьеПорхающего снежка.А ветер играет, ушамиВоенной шапки трепля.Иду, а внизу под ногамиОтечества земля.В Европе я мало вызнал,Промчал меня вихорь лихой…Земля моей отчизныОпять под моей ногой.Хожу – и конвой мне взабыть,Мне кажется – я одинок.Сто сажен лицом на Запад,Сто сажен лицом на Восток.Сто сажен, сто сажен на Запад,И столько же на Восток.А ветер швыряет жмениИ блёстками жжёт свежо.Земля сорока поколений!{169}Мне вновь на тебе хорошо!..Сыт Лондон. Пирует Вена.Наряден и весел Стокгольм.И нам бы туда, ubi bene[33],Забывши лачужную голь…Так нет, не забыть же, на поди! –Вот едут, – зачем? спроси…Не жить им покойно на Западе,Оставив сердца на Руси.Слепящею непогодинойСдвигает всё ближе озор.Какая ты к чёрту родина,Какая ты мать, позор?..Позор мой, моё отечество!В лохмотьях, завистно, грубо,Во власти прохожей нечисти –За что ты мне так любо?Страна, где орлами-солдатамиЗа метр платят по сто,Безсмысленную, проклятую,Люблю я тебя за что?Где гибкие плечи девушекТрудом лошадиным грубят,Охаянную везде уже,За что я люблю тебя?Детишки промёрзлой репоюПитаются к февралю, –Безжалостную, нелепую,За что я тебя люблю?Всю, всю сквозь мелькание частое,Снежинок звездчатых кишь,Я вижу тебя, несчастную,Какая ты вдаль лежишь:Гнилую соломку избную,Растрёпанную в стрехе,И баб, запряжённых отчизноюЗамест лошадей в сохе.С утра их – давай количество! –Сгоняет колхозный чин.Из окон в век электричестваМерцает огонь лучин.Рабочих, свалённых тяжестьюШести непрерывных смен;Московско-грузинское княжествоУ самых столичных стен,Где орден и назначениеРешают меж близких лиц,Где пьют до остервененияИ пользуют танцовщиц.Учёных из Академии,Сверлящих в рудниках медь,И имени Сталина премииДля тех, кто не смеет сметь.Воркутскими чёрными штольнямиБезсильные врубы кирки;Девчёнок-студенток – крамольные,Посажены в воронки.Глупцов заграничных с блокнотами –Возить их знают куда.Чекистами и сексотамиЧервящие города.А в громе заводов на месте их,За убылью взрослых рук, –Мальчишек из школ ремесленных,Глотающих слёзы разлук.Пред ликами всепрощающих,Поверх преклонённых голов, –Священников, благословляющихС амвона большевиков…{170}Расходится вьюга зимняя,Не подобру весела…Попалась, Ты, легкоимная!Поверила и пошла……Когда бастовали Ореховы,На бомбах рвались князья,Когда тосковали Чеховы,Что жить – безпросветно, нельзя!Не вынес насилия грубогоНадворный советник Герцен,Белинские, ДобролюбовыСтяжали единоверцев,Стращал детей СалтычихамиЛюбой семинарский гусь, –Дремля переулками тихими,Такой ли была ты, Русь?..Спасибо, отцы просвещения!Вы нам облегчили судьбу!Вы сеяли с нетерпением –Взгляните же на колосьбу!{171}Травили вы чуткого Гоголя, –Травят теперь всех нас сплошь.Писака! Макая, не много ли,Смотри, на перо берёшь?!Проносятся клочья белыеИ лепят в лицо лепма…Ты этого, ты хотела ведь!Ты сделала всё сама!Сама ты! – Но чьими силами?..Сама… Но стихией чьей??Безумец, трясти ль могилами,Тревожа покой костей?..Россия! То песнями нежными,То бранью тебя честим.А мы-то? а мы-то? где же мы?Мы – что же в России? – гостим?..«Россия»! – словцо, игру нашли!.. –Где ж те, кто в России живут?Как я, не такие ли юношиЕё подпоили на блуд?В догадках бормочем гадательски –Да что? да когда? да коё? –За словом «Россия» – предательскиУбожество прячем своё.Потащат в ненастье из затишка –Голосим: – Кому повем? –Поносим Россию-матушку,А сами идём к ней ни с чем.Не вечно, мол, виться вервию,Ему оборваться стать, –Эх, юноши правоверные!Не мы ль помогали ссукать?Прошколенный, проофицеренный,Вот я – я служил им, как пёс.Стою пустой, растерянныйИ думаю: что ж я донёс?Жилось мне поверху, сполагоряИ, проживши двадцать шесть, –Да полно, да знал ли, что лагериВ Советском Союзе есть?В орлы я перился ранёшенько.Схватили – швырнули – глядь… –Да где ж ты была, Дороженька?Да как же тобой шагать?Морошка под тундренным настом,Болотных повалов ржа… –«Шоссе Энтузиастов»{172} –Владимирка каторжан!..Родится предатель в ужасе,Звереет в голоде плоть…Оставь мне гордость и мужество!Пошли мне друзей, Господь!О Боже, о, Ты, Кем созданыТвердь суши и водная гладь!Быть может, и мне не опозданоЕщё человеком стать?!Россия! Не смею жизниюЯ прежнюю звать свою.Сегодня рождаюсь сызноваВот здесь, на твоём краю…

Перейти на страницу: