Раннее (сборник)

«Красные эшелоны всегда выгодны, когда где-то быстро работают суды или где-то пересылка переполнена, – и вот можно отправить сразу вместе большую массу арестантов. ‹…›

Вагон-заки ходят по пошлому железнодорожному расписанию, красные эшелоны – по важному наряду, подписанному важным генералом ГУЛАГа. Вагон-зак не может идти в пустое место, в конце его назначения всегда есть вокзал, и хоть плохенький городишка, и КПЗ под крышей. Но красный эшелон может идти и в пустоту: куда придёт он, там рядом с ним тотчас подымется из моря, степного или таёжного, новый остров Архипелага» (Т. 4. С. 493).

Остались недели до мира… – Спецконвой этапировал А. С. из Восточной Пруссии в Москву с 15 по 19 февраля 1945 г.

{164} Три звёздочки на погонах / У старшего. – Старший – в звании старшего лейтенанта.

Погонов уж нет, но – петлицы, / И пуговицы золоты, – / Кажусь чудаком-офицером, / Не ставящим в грош устав. – В «Архипелаге ГУЛАГе» А. С. рассказывает, как выглядела на нём шинель, когда его после ареста гнали этапом из армейской контрразведки во фронтовую: «…шинель моя была нова, долга, облегающе сшита по фигуре, ещё не спороты были петлицы, в проступившем солнце горели дешёвым золотом несрезанные пуговицы» (Т. 4. С. 157).

Теперь я, теперь понимаю, / Как мог, заворожен петлёй, / Так странно молчать Николаев… – См. описание казни в главе «Беседь».

{165} …зреймо… – Здесь: страж, надсмотрщик. Буквально – «расстоянье, на какое видит глаз»[150].

{166} Цыплёнку хочется жить. – Парафраз из песни, известной во многих устных вариантах, «Цыплёнок жареный, цыплёнок пареный…» со строчкой «Цыплёнки тоже хочут жить!»[151].

{167} …А женщины – в Котлас и в Вятку, / И в Кемерово, и в Читу… – Перечислены пересыльные тюрьмы. Речь о них заходит в «Архипелаге ГУЛАГе» (глава «Порты Архипелага»):

«Напряжённей и откровенней многих была Котласская пересылка. Напряжённее потому, что она открывала пути на весь европейский русский Северо-Восток, откровеннее потому, что это было уже глубоко в Архипелаге и не перед кем хорониться. Это просто был участок земли, разделённый заборами на клетки, и клетки все заперты» (Т. 4. С. 472); «Пересылка – Кировская! Возьмём не такой особенный год, возьмём 47-й, – а на Кировской впихивали людей в камеру два вертухаá сапогами, и только так могли дверь закрыть. На трёхэтажных нарах в сентябре (а Вятка – не на Чёрном море) все сидели голые от жары – потому сидели, что лежать места не было: один ряд сидел в головах, один в ногах. И в проходе на полу – в два ряда сидели, а между ними стояли, потом менялись. Котомки держали в руках или на коленях, положить некуда. ‹…› Клопов было столько, что кусали днём, пикировали прямо с потолка. И вот так по неделе терпнешь и по месяцу» (Там же. С. 471); «В 51-м году создаются новые Особлаги в Кемеровской области (Камышлаг) – вот где, оказывается, нужен женский труд! И злополучных женщин мордуют теперь в Кемеровские лагеря через ту же заклятую Свердловскую пересылку» (Там же. С. 485); «В Чите? Тюрьма № 1» (Там же. С. 469).

{168} …Сержанты везут – трофеи, / Я – приговор, я – Магадан. – В «Архипелаге ГУЛАГе» А. С. рассказывает:

«На одиннадцатый день после моего ареста три смершевца-дармоеда, обременённые тремя чемоданами трофеев больше, чем мною (на меня за долгую дорогу они уже положились), привезли меня на Белорусский вокзал Москвы. Назывались они спецконвой, на самом деле автоматы только мешали им тащить тяжелейшие чемоданы – добро, награбленное в Германии ими самими и их начальниками из контрразведки СМЕРШ 2-го Белорусского фронта и теперь под предлогом конвоирования меня отвозимое семьям в Отечество. Четвёртый чемодан безо всякой охоты тащил я, а в нём везлись мои дневники и творения – улики на меня» (Там же. С. 33).

{169} Земля сорока поколений! – тысячелетняя Россия. Если каждому поколению отпускается 25 лет, то 40 поколений как раз и сложатся в тысячелетие.

{170} …Московско-грузинское княжество / У самых столичных стен… – Здесь и далее описан образ жизни Сталина и самого тесного его окружения с регулярными застольями на Ближней даче в подмосковном Кунцеве.