Раннее утро. Его звали Бой

И правда, объяснить трудно. Потому что они вовсе не суровые. Когда утром я приношу хозяйке на подносе завтрак, она очень любезно говорит: здравствуй, милая Сюзон, и пока я открываю ставни, спрашивает, какая сегодня погода, и когда погода хорошая, она обычно уже сидит, опершись на подушки, такая красивая, со своими немного лиловыми волосами, под цвет книжной обложки, а кожа у нее, как у девушки. Она говорит: как славно, Сюзон, что погода сегодня хорошая, чудный день будет, я обожаю солнце, а ты? Мне хочется ответить, что мне за дело до солнца и чудной погоды, ведь все утро и весь день я проведу в беготне по лестницам, в официантской и прачечной, я должна была бы сказать хозяйке, что мне все равно — есть солнце или нет его, мне на это начхать. Но я ничего такого не говорю, свои мысли оставляю при себе, мадам бы меня не поняла, она сказала бы: ты меня огорчаешь, Сюзон. А я не хочу ее огорчать, она этого не заслужила, потому что она вовсе не суровая, хозяйка-то, тут что-то другое. Или вот, например, с Марией Сантюк. Она очень любит Марию Сантюк, она говорит: без Марии дом был бы не таким и стол у меня таким бы не был, первым столом во всем Бордо. И когда приходят гости и закатывают глаза, потому что никогда не едали такого соуса, и такого тушеного мяса, и таких яиц с потрохами или рагу с пряностями, или просто рагу из телятины под белым соусом, мадам громко говорит, и все замолкают за столом, она говорит:

— Благодарите не меня, благодарите Марию Сантюк.

Иногда кто-то из гостей спускается на кухню поблагодарить Марию Сантюк. Ей столько комплиментов говорят, я бы покраснела, а Мария — нет, не краснеет, она с большим достоинством благодарит за комплименты. Если ей суют в карман фартука монетку, она не отказывается, еще благодарит с достоинством, а если пытаются выпытать ее кулинарные секреты, принимает загадочный вид и говорит: неужто дамы не догадываются? И умудряется всех запутать, а секреты свои свято хранит, так что никому не приготовить такое рагу или яйца с потрохами, она в этом уверена, и когда, прощаясь, ей говорят комплименты: до свидания, Мария, вы настоящее сокровище, она отвечает:

— Меня хорошо выдрессировали, вот и все.

Хорошо выдрессировали, вот так. Как собаку охотничью, которую натаскивают приносить зайца или утку. Марию Сантюк хорошо натаскали. И не только готовить так, что стол ее хозяйки стал лучшим в Бордо. Но и быть терпеливой. Терпеть и не жаловаться. У нее болят ноги, похоже, это у нее наследственное: и мать ее страдала ногами, и бабка, и тетка. У нее варикозные вены, в их деревне у многих варикозные вены, в Ландах сплошь и рядом у женщин плохое кровообращение, да и стоять у плиты часами не очень здоровью способствует. Шесть часов в день у плиты, а то и больше, для варикозных вен вредно. Два года назад Иветта решилась сказать об этом хозяйке.

— Вы ничего не заметили у Марии Сантюк?

— Нет, а что с ней случилось?

— Ноги. Не проходят у нее ноги, мадам. На левой ноге просто рана у щиколотки.

Хозяйка вытаращила глаза:

— Рана? Какая рана? Она что, упала?

— Да нет, мадам. Когда у человека варикозные вены, рана на ноге появляется сама собой и падать для этого не обязательно. У Марии Сантюк рана размером с большую монету. Я видела ее, зрелище не из приятных.

Надо признать, что мадам выглядела удивленной. Рана, рана. Повторила она это слово раз пятьдесят. Рана, надо же, рана. Надела халат и вместо того, чтобы вызвать Марию Сантюк звонком или сказать: Сюзон, а ну-ка быстренько позови Марию, сама спустилась на кухню и встала перед кухаркой с недовольным видом, словно за что-то сердилась на нее.

— Это что же я узнаю, скрытница ты этакая, у тебя на лодыжке рана, а ты мне ничего не говоришь?

Мария не испугалась сердитого вида хозяйки, не отругала Иветту, что та за спиной у нее всем рассказывает что надо и что не надо, а просто развела руками с растопыренными пальцами, как бы показывая: меня ведь хорошо выдрессировали…

— Мадам ведь знает, у нас это в роду. Рано или поздно это все равно должно было случиться. Чего же вам говорить?

— Чего ж говорить? Скажешь тоже. Чего же говорить? Представь себе, мне важно знать, в каком состоянии твои ноги. Я не хочу, чтобы у тебя на лодыжке была рана, слышишь, не желаю!