Ранняя Италия и Рим

Через четыреста лет после смерти Нумы[325] зимние проливные дожди размыли могильную насыпь на Яникуле и обнажили массивные каменные гробы. Когда подняли крышки, то один из саркофагов оказался совершенно пуст, а в другом обнаружили прекрасно сохранившиеся свитки, написанные по-гречески и по-латыни. Их, соблюдая предосторожности, вынули и вручили городскому претору Петелию для прочтения. Претор умел читать по-гречески, но самих греков недолюбливал.

Когда он ознакомился с содержанием найденных рукописей, был созван сенат. И претор выступил с такой речью:

– Отцы сенаторы! Не сочтите дело, из-за которого вас собрали, недостойным вашего внимания. Ведь на наш город не ополчился какой-нибудь из наших врагов и плебеи не вздумали снова переселиться на Священную гору. Всего лишь обнаружили старинный гроб, а из него извлекли свитки, принадлежащие, как не трудно понять, царю Нуме Помпилию. При чтении волосы у меня встали дыбом. Я подумал: а вдруг их прочтут наши молодые люди, опора нашего могущества. Прочтут и, вместо того чтобы упражняться с оружием на Марсовом поле, распустят слюни и начнут философствовать, подобно грекулам[326]. В этих книгах – страшно сказать! – прославляются блага мира. Может быть, для кого-нибудь мир и благо, а для нас, римлян, – погибель. Мы рождены для войны. В войне наше будущее. Так пусть же никто никогда не прочтет этих книг, которые хуже чумы.

В тот же день по специальному решению сената книги отнесли на комиций[327] и сожгли. Впервые, но не в последний раз, в Риме сжигались книги. А в этих книгах была душа Нумы Помпилия, так что его похоронили второй раз по римскому, а не по чужеземному обычаю.

Глава 3 Тулл Гостилий и Анк Марций

После Нумы Помпилия, согласно рассказам древних историков, Римом правили Тулл Гостилий и Анк Марций. Вся совокупность сообщений о них создает впечатление, что оба они выдуманы, чтобы заполнить пустоту в римской истории между Нумой Помпилием и царями этрусского происхождения, с которыми были связаны наиболее впечатляющие легенды, частично восходящие к этрусским источникам.

Приписанные Туллу Гостилию деяния, скорее, характеризуют его как первого, а не третьего из римских правителей. Да и само его родовое имя Гостилий («чужеземный») символизирует чуждость всему тому, что насаждали в Риме Ромул и Нума Помпилий. Рим Ромула, судя по легенде, был населен людьми без роду и племени, беглыми рабами, разбойниками, нашедшими убежище во вновь основанном городе. При Тулле Гостилии действуют нетронутая родовая организация и варварские обычаи, несовместимые с религией и моралью Нумы Помпилия. Детали правления третьего римского царя возникли как объяснение названий древних частей Города. Образ Анка Марция создан по контрасту с образом воинственного Тулла Гостилия.

Рим и Альба Лонга

Гораций и Куриаций,

Вы вестники будущих бед.

Италия, родина Граций,

Таких не знала легенд.

Но в дебрях варвара-Рима

Вы кровью оставили след

Гражданских, неумолимых

Ненужных людям побед.

После кончины Нумы Помпилия некоторое время в Риме не было царя. Затем трон занял Тулл Гостилий, внук того Гостилия, который во времена Ромула вступил в бой с сабинянами и героически пал на Форуме. Держа в памяти образ своего деда и того, кому он служил, Тулл решил вернуть Рим к войнам, от которых римляне за долгое царствование Нумы успели отвыкнуть.

Любое недоразумение между Римом и его соседями, которое Нума легко бы погасил, при Тулле вело к войне и кровопролитию. Так случилось и тогда, когда римские пастухи угнали с соседней земли Альбы Лонги несколько коров. Альбанские пастухи ответили угоном десятка овец. После этого правитель Альбы Лонги Клуилий отправил своих послов в Рим для выяснения обстоятельств. Альбанских послов Тулл встретил подчеркнуто дружественно и старался их как можно дольше задержать у себя. Они не подозревали, что в это же время в Альбу Лонгу посланы римские послы, которые объявили войну.

Когда римские посланцы возвратились в свой город, они еще застали альбанских послов. Узнав, что его приказание выполнено и война объявлена, Тулл Гостилий отослал альбанцев с такими словами: «Передайте своему царю, что я, Тулл Гостилий, беру в свидетели богов: чья сторона первой отослала послов, не уважив их просьбы, на нее пусть и падут все тяготы и бедствия войны».

К тому времени, как альбанские послы вернулись в свой город, он напоминал военный лагерь. Клуилий, вооружив всех юношей и мужей, не дожидаясь окончания тридцати дней, названных римскими послами как срок начала военных действий, повел воинство на Рим.

В пяти милях от городских стен альбанцы поставили лагерь, обведя его рвом[328]. В лагере Клуилий внезапно умер, и вместо него альбанцы поставили над воинами диктатора Метта Фуффетия[329].