Ранняя Италия и Рим

Едва была достроена новая курия[337], как в Рим прибежали перепуганные пастухи, пасшие стада близ развалин Альбы Лонги. По их словам, при тихой погоде с неба посыпались камни и поубивали многих овец. О смысле этого знамения были запрошены гаруспики, и, чтобы дать ответ, они отправились к месту происшествия. Каменный дождь к их прибытию уже прекратился, но гаруспикам, как они уверяли, удалось услышать доносившийся с вершины горы громовой голос, повелевавший переселившимся в Рим альбанцам либо совершать жертвоприношения богам, оставшимся в их отечестве, либо усвоить, наконец, римские обряды. Гаруспики посоветовали совершить девятидневное молебствие Юпитеру, ибо сомнений в том, что голос принадлежал ему, не было – ведь он доносился из посвященной Юпитеру рощи.

Но, кажется, Юпитер все же остался недоволен. Или негодовали боги альбанцев, брошенные ими в городе. На Рим вскоре обрушилась новая беда – мор. Погибли очень многие. В соседних же городах никто не заболел и не умер. Видимо, болезнь не миновала и царского дома. Во всяком случае, оттуда стали приходить такие странные распоряжения, что можно было подумать, что они исходят не от Тулла Гостилия, а от кого-то другого, занявшего его место. Сабинянам были возвращены без выкупа их пленные, захваченные во время последней войны. Отменялся призыв в легионы. Распространялись слухи, что Тулл Гостилий, мало обращавший внимания на религию, углубился в чтение записок Нумы и, отыскав в них какие-то указания о тайных жертвоприношениях Юпитеру, по ночам приносит ему жертвы. В одну из таких ночей на царский дом с неба обрушилась молния[338]. Изо всех его обитателей погиб один Тулл, царствовавший тридцать два года и добившийся великой воинской славы.

Застрельщик (рорарий с пращой), пехотинец, ликтор и всадник

Анк Марций

Вечно хранимая ларами,

Светится под луной

Старая Via Salaria ,

Или «путь соляной».

К самому сердцу Лация

С солью пойдут корабли.

Рим по почину Марция

Станет «солью земли».

Туллу Гостилию наследовал Анк Марций[339], сын дочери Нумы Помпилия. Верный памяти деда, он принял знаки власти не иначе как в надежде возвратить римлянам благочестие, утраченное ими в годы правления своего сурового предшественника. По повелению нового римского царя понтифик извлек из хранившихся в храме записок Нумы все наставления, относящиеся к священнодействиям, и начертал их для всеобщего обозрения на побеленной известью деревянной доске. Казалось бы, в Лаций вскоре вернутся добрые времена Нумы Помпилия.

Но этому воспрепятствовал груз старых недоразумений и обид. Латиняне не могли забыть о судьбе Альбы Лонги и не дали новому царю возвратить в Лаций мир. Восприняв мирные намерения внука Нумы то ли как слабость, то ли как уловку, они совершили незаконный набег на римские земли. А когда Анк Марций потребовал возмещения убытков, ответили отказом. И пришлось Анку Марцию вопреки своим намерениям взяться за оружие.

Не найдя в записках Нумы ничего относящегося к правилам ведения войны, ибо он думал только о мире.

Анк Марций учредил по собственной инициативе специальную коллегию жрецов-фециалов[340], возложив на нее угодную богам процедуру объявления войны и иные связанные с войною обряды.

Если Риму кто-либо чинил обиду, в его земли посылался фециал с пучком травы на голове, извлеченным вместе с корнями и землей со склона Капитолия. Другой фециал, сопровождавший первого, сжимал в кулаке кремневый нож. Достигнув границ обидчика, тот, что с ножом, прикрыв голову шерстяным покрывалом, произносил такие слова: «Внемли, Юпитер, внемлите (латиняне, сабиняне, этруски), да слышит меня Вышний закон! Я вестник всего римского народа, по праву и чести прихожу послом, и словам моим да будет вера! Вы (латиняне, сабиняне, этруски) напали на нашу землю и увели столько-то овец, столько-то коров и стольких-то пастухов. Возвратите их. Если неправо и нечестиво требую я, чтобы эти люди и эти вещи были мне выданы, да отторгнешь ты меня, Юпитер, навсегда от моего отечества!»

Перейдя рубеж города-обидчика и затем встретив кого-либо на пути, жрец с кремневым ножом повторял то же самое. Так же поступал он, входя в городские ворота, и затем на городской площади. Не получив возмещения, через тридцать дней на рубеже города-обидчика фециал во всеуслышание призывал богов в свидетели, что его требование не выполнено. После этого в течение трех дней римский народ на своих сборищах объявлял нарушителю мира войну, и сенат это решение утверждал. И снова фециалы в сопровождении трех квиритов шли к вражеским рубежам, и, сообщая им и Юпитеру о принятом решении, один из жрецов бросал через границу копье с железным наконечником или кизиловое древко с обожженным концом. Война была объявлена!