Ранняя смерть

– Все, все, Колин! Просто поговорите со мной. Уверяю вас, я ничего плохого не скажу и не напишу про вашего сына. Честное слово. Но вы должны со мной поговорить, чтобы я наконец узнал, что же произошло на самом деле.

Бен был так уверен, что действительно уже все знает. Но сейчас он засомневался. Разумеется, если бы со стороны Каннингема было совершено сексуальное преступление в отношении ребенка, это сильно подпортило бы имидж фонда, а следовательно, и фирмы «ДЛФ» и надолго повредило бы ей в общественном мнении. Но разве в этом случае они давно уже не отстранили бы Каннингема от работы? Неужели они и впрямь стали бы выплачивать большие деньги ради того, чтобы Каннингем и впредь мог пользоваться мальчиками? Этот человек представлял собой бомбу замедленного действия! Когда-нибудь он непременно наткнулся бы на человека, который не согласился бы так просто держать язык за зубами. Нет, гипотеза Бена была ошибочной, теперь он это понял.

– Поначалу, – заговорил Колин Макфедден, – мы с женой были даже рады, что фонд затеял открыть этот молодежный центр. Так, по крайней мере, ты знаешь, где болтаются твои дети и что там есть кому за ними присмотреть. За них ведь всегда беспокоишься, что бы там пацаны тебе ни рассказывали. Ну и вот, в один прекрасный день к нам заявляется этот Каннингем. Доктор Каннингем, психиатр и невролог, как он сам сказал. И уж как торжественно он все обставил! Макфедден, говорит он мне, хотите ли вы нам помочь изменить мир? Спасти множество человеческих жизней? Вот как он меня спросил! И что на это можно ответить? Ты говоришь: ясное дело да! Как же иначе! А что я должен сделать? Он рассказал мне, что есть, мол, такие ученые, которые выяснили, отчего столько народу спивается. В этом виноват какой-то там ген или несколько генов, я уж не помню. И эти ученые изобрели вакцину. Если сделать человеку прививку, он уже никогда не сопьется. Понимаешь?

Бен помотал головой.

– Сейчас поймешь. Этот доктор Каннингем, значит, сказал, что работает на известную клинику, которая, – тут Колин вдруг заговорил не своим голосом, – добилась заметных успехов в деле борьбы против алкоголизма. Пока все вроде бы ясно. Эта клиника работает с теми учеными, которые изобрели вакцину. А теперь они ищут, на ком бы испытать эту вакцину. Людей, которые стали бы подопытными крысами. Это уже не он, а я так говорю. Сегодня.

Он опять закрыл лицо руками.

Бен молча ждал.

Макфедден несколько раз глубоко перевел дыхание:

– Я, значит, спрашиваю: а что будет, если примешь это лекарство? А Каннингем говорит: мы уже испытывали эту вакцину на многих молодых ребятах. Все переносили ее очень хорошо. Тогда я опять спрашиваю: зачем же вам еще новые люди для тестов? И почему именно мой парень? Возьмите лучше меня. Жена вон будет вам век благодарна, если я перестану пить. А Каннингем говорит: нет, вы не годитесь. Тут нужны люди, которые еще не пробовали алкоголя. Ну а я отвечаю: мой парень уже пробовал алкоголь. А он мне: потому-то я к вам и пришел. Теперь нам надо выяснить, поможет ли вакцина таким детям, которые уже начали пить. Но тут годятся только дети, а не взрослые.

– Почему только дети?

– Думаешь, я знаю? Не знаю я. Он говорил-говорил, наговорил бочку арестантов, я ему и поверил! Что ты хочешь? Он же какой-то там – чтоб его! – доктор, а я кто такой? Заговорил он мне зубы, ну я и…

– И он предложил вам деньги?

– Пятьсот фунтов? А ты знаешь, что такое для нас пятьсот фунтов?

Бен только кивнул.

– Он мне клятвенно обещал, что эта дрянь не имеет побочного действия. Он сказал: единственное, что может произойти, – это то, что ваш парень пожизненно приобретет повышенную толерантность к алкоголю, но зависимости у него никогда не будет. Понимаешь, я же ему поверил!

– Но Кэмерону вакцина пошла не на пользу?

Колин кивнул:

– Он стал совсем чудной. Перестал спать, появились всякие настроения, сделался агрессивным, все больше замыкался, ни с кем не желал разговаривать.

– Приступы депрессии?

– Еще какие! Когда он впервые начал заговаривать о том, что, будь его воля, он убил бы себя и всех вокруг бы поубивал, мы подумали: ясно, парень дурит. Половое созревание и все такое. А потом он возьми да и вправду с крыши…

Колин уставился перед собой ничего не видящим взглядом. Жена закрылась в спальне. Бен уже давно слышал, как она там плачет. Он спрашивал себя: не плачет ли она вот так же всякий раз, как покупает на эти деньги вещи для других детей?

– Что было после того, как погиб Кэмерон?

– Я ходил в фонд. К той женщине, которая сидит у них в кабинете. Я все ей сказал. Я думал, что она взбесится и возьмет этого типа в оборот. Но нет – она обо всем знала. По-моему, он и наш адрес получил от нее.

Доктор Кин. Та, что раньше работала в Центре Харлана Трента, в котором Каннингем состоит психиатром. Так, значит, они действовали заодно.

– И вам снова предложили деньги, чтобы вы молчали?

Колин кивнул:

– Надо же было подумать и об остальных детях. Они пообещали нам, что тесты будут немедленно приостановлены.

– Когда вы поняли, что вас обманули?