Ранние новеллы [Frühe Erzählungen]

Пьерлеоне (осторожно подходит к больному и щупает пульс). Кровь то спешит, то замирает. Я думаю, не пробил ли час вскрыть его великолепию вены.

Пико. Да вы убьете его своими кровопусканиями! Еще и двенадцати часов не прошло, как у него взяли целый таз.

Пьерлеоне. Человек не нуждается и в десятой части той крови, что носит в себе.

Полициано. Где пребывает его душа? Похоже, бродит по неведомым тропам, далеким от наших. Я бы с удовольствием выслушал ваше мнение о месте ее пребывания, возлюбленный Марцилий.

Фичино. Вполне вероятно, что в этот час в центре его духа установлен контакт с божественным единством.

Пульчи (приглушая визгливый, смешно надтреснутый голос). Посмотрите, посмотрите, что только не отражается на его челе! Готов поспорить, он видит удивительнейшие сны, и если не испытывает боли, то я ему завидую. Горячка порождает самые красочные видения, куда лучше, чем благороднейшее вино. Иногда люди даже слагают во сне стихи, но они легко забываются…

Пьерлеоне. Это не тот сон, когда бьют источники природной силы. Если обморочное состояние продлится еще, придется, зажав мизинцы рук и ног его великолепия, смазать точки пульса и сердце маслом, оно у меня под рукой.

Пико. Тихо! Он шевелится, скоро проснется!

Пульчи. Сейчас он поведает нам о своих странствиях…

Фичино. Ты узнаешь нас, Лауренций, мой дорогой ученик?

Лоренцо. Воды… (Ему дают пить.) У водовоза череп…

Полициано. У какого водовоза, мой Лауро?

Лоренцо. Анджело… Ты? Хорошо, хорошо, я соберусь. Нужно одолеть этот бред, не правда ли? Я встретил водовоза с навьюченным ослом и кружками, наполненными водой, но когда поднес деревянную чашу к пересохшим губам, увидел в ней огонь, а на плечах у мерзавца сидел ухмыляющийся голый череп.

Пульчи. Ну, не ахти какая фантазия.

Лоренцо (узнав его). Добрый день, Моргант. Ты здесь, старый жулик? И мой Пико с благоухающими локонами? И даже мой великий Марцилий, гонец любви, сводник между мной и мудростью?.. Вы со мною, друзья, так ли? А отвратительный старик был только у меня в крови…

Пульчи. Отвратительный старик?

Лоренцо. Вздор! Безвкусный вздор! Такой тяжелый сон про лысого старика, который все тащил меня в свою прогнившую лодку…

Полициано (потрясенно). Харон…

Лоренцо. Я спал… Который теперь час?

Пико. Ты проспал около часа. Теперь восемнадцать. Солнце садится уже быстрее.

Лоренцо. Быстрее? (Охваченный внезапным беспокойством.) Послушайте, друзья, я хочу переносное кресло. Здесь удушающе спертый воздух… Отнесите… отнесите меня на лоджию, наверх, на оборонительную галерею…

Пьерлеоне. Любезнейший, милостивый государь, это не рекомендуется. Вам необходим покой.

Лоренцо. Покой… нет мне покоя. Почему мне нет покоя, доктор? Откуда такое чувство, что нужно напряженно думать и, пока не поздно, устроить еще множество дел?..

Пьерлеоне. У вас небольшая горячка, милостивый государь.

Лоренцо. Этого я не отрицаю. Но постулирую, что мучиться жалким страхом весомых причин нет. Смотрите, я рассуждаю логично. Однако не скрываю — меня снедает тревога. Я никогда не притворялся… Пико… Не правда ли, Пико, во Флоренции больше нет никаких Пацци? И Нерони Дьотисальви в изгнании либо в надежном месте?

Пульчи. Все те, кого ты не отправил слушать, как растет трава.

Лоренцо. Давай, Маргут! Шути, шути, полоумный рапсод!.. Я говорю серьезно, пролилось много крови… Она должна была пролиться… Прошу тебя, Пико, я в настоящее время не в состоянии смотреть за всеми коллекциями, что на Широкой улице и на виллах. Ты сделаешь это для меня, не правда ли? Недавно были приобретены две прелестные мелочи, две терракоты и одна медаль; их нужно разместить в Поджо-а-Кайано, понимаешь, милый? Далее, Сфорца Пезарский подарил мне прекрасную античную вещицу, Ареса в нагрудных доспехах. Его нужно поставить в моем городском саду, пусть служит образцом молодым скульпторам. Ты позаботишься об этом? Благодарю. Вот все, что меня тревожило… Анджело еще здесь?

Полициано. Я здесь, мой Лауро!