Ранний старт

— Мы получили намного больше, дубина! — Не выдерживаю, ругаюсь. — Полсела посмотрело на нашу работу, это ж какая реклама! К нам теперь очередь выстроится из желающих нанять. Деньги будут платить без всяких, и знаешь, с каким чувством? Типа, мы не эта курва Нюрка, мы — порядочные и честные люди в отличие от неё. То есть, ещё гордиться будут, что платят.

Я оказался прав. Очередь не очередь, но желающие появляются. Всё-таки не всем надо. Колхозникам бесплатно трактором опахивают, у кого-то большие дружные семьи, сами справляются. Но семь участков для нас находится. И у нас появляется первая большая палатка-пятиместка. Через полмесяца.

Дурная тётка Нюра и, правда, к нам припёрлась. В смысле к дому Басимы. Как-то вечером.

— Чо надо?! — Очень «приветливо» встречает её Басима.

— Забери деньги, что твой внук заработал, — хмурая тётка суёт руку в карман.

Хорошо, что в этот момент я был дома.

— Бабушка, не вздумай брать! — И нахожу, нахожу нужные слова! — Это проклятые деньги, несчастье принесут.

Басима даже отскакивает от калитки и хватается за какую-то палку. Суеверна моя Басима и слегка набожна, легко её на такие вещи поймать.

— Деньги мы брать не будем. Наш договор не состоялся, — объясняю, а сам вытаскиваю и заряжаю рогатку. — Сопливых вовремя целуют.

Алиса смотрит на меня сбоку со смешанным выражением лица. Ужасом и восхищением.

— Малец, хватит выделываться, — устало просит тётка. — Забирай свои деньги, и закончим на этом.

Она делает движение войти, вздрагивает и останавливается. С глухим стуком о столб разбивается глиняный цилиндрик.

— Входить вам не разрешали! — Перезаряжаюсь.

Ведомая непонятным чутьём на запах конфликта подтягивается публика. Уже человек восемь стоит поодаль и наблюдает за нами горящими любопытством глазами. Среди них и пара мужичков, что не совсем обычно.

— Деньги брать не буду. Потому что с вами дел никаких иметь нельзя. Вы снова меня обмануть хотите. Не прокатит, — объясняю этой дуре высокую политику.

— Всё без обмана, — не соглашается тётка, — все полторы тысячи здесь.

— Какие ещё полторы тысячи? Вы сказали, что мы только на пятьсот наработали?

Тётка морщится, но не сдаётся. Не хочет признаваться про пятьсот рублей. Толпа внимательно нас слушает.

— Мы договаривались на полторы, столько и принесла, — смотрит с плохо скрываемой ненавистью.

— А доброе имя ваше сколько стоит? Вы же его хотите выкупить? — Слегка натягиваю резинку.

Тётка Нюра впадает в ступор. От семилетки такого никак не ожидала. Толпа рядом, увеличившаяся вдвое, — откуда они только взялись, — гомонит что-то одобрительное.

— Народ, — обращаюсь к зрителям, вовлекая их в обсуждение. — Сколько тётке Нюре надо заплатить, чтобы своё доброе имя восстановить?

— Да никогда у неё доброго имени не было! — Выкрикивает одна бабёнка.

— Двадцать тыщ проси, не ошибёшься! — Подаёт количественную идею мужичонка в кепке.

— Вот видите? — Обращаюсь уже к посетительнице. — Я ж говорю, вы снова меня обмануть хотите. Полторы тысячи это за работу. А за честное имя сколько? Или оно у вас ни копейки не стоит?

Толпа, снова увеличившаяся, веселится.

— Это точно! Нюрка и гроша ломаного не стоит. Лживая душонка.

— Будешь брать деньги или нет?! — Тётка не выдерживает и переходит на крик.

— Нет! Пошла отсюда! — Конкретный вопрос требует конкретного ответа. И поднимаю рогатку.

— Все видели?! — Поворачивается к толпе. — Сам не хочет брать!

Бурча что-то, — насколько могу разобрать, нецензурное, — посетительница уходит. К народу на улицу выходит Басима. Как же ей пропустить такой случай? Такое событие надо во всех деталях и со всех сторон обсудить. Кто прав, кто виноват и почему. И солидарных с ней в этом желании как бы, не пара десятков. Село всегда радо неординарным событиям. Корова отелилась, умер кто или родился, подрался кто-то, тоже событие, но привычное, рядовое. А тут нечто небывалое: малец ставит на место женщину в летах, да как ставит! Залюбуешься!

Сцена 2. Отъезд

27 августа.

Алиска набрасывается на меня и заливает слезами. Стоически, как настоящий мужчина, терплю натиск бурных чувств. С оттенком одобрения. Сочувственно глядит Басима, с интересом папахен. С интересом и вроде бы долей зависти.

Он вчера приехал. Мы все ему обрадовались, он же не с пустыми руками явился. Каких-то причудливых конфет привёз, — не разбираюсь, делю их на два вида: шоколадные и нет, — Алиске спортивный костюм для школы, Басиме — чайный сервиз и электрическую скороварку. Обещанный планшет ждёт меня дома.

Мы все обрадовались, но плюс к тому Басима немножко, а Алиса множко начали огорчаться. И мне грустно, но и приятно тоже. Обо мне же грустят. Весь вчерашний вечер Басима рассказывала про мои подвиги. Приукрасила немилосердно под осторожное хихиканье Алиски.

— Пора, сын, — отец стоит у корейской иномарки. Сменил, наконец, свою любимую девятку.

Обнимаю напоследок Алису, решаюсь поцеловать в щёки, целюсь на третий… подставляет губы, хулиганка. Ну, в губы, так в губы. Отрываюсь чуть ли не силком.

— Пока, Алиса. Расти большой и красивой, учись хорошо. Короче, смотри у меня.