Раньше девочки носили платья в горошек

Я до сих пор с какой-то болью и обидой все это вспоминаю. Обидой, потому что когда я стала старше, то не смогла понять, почему они все уехали, а не захотели провести со мной мой последний месяц в Челябинске. Многие вещи, которые были в моем детстве, я искренне не могу понять. Точнее, так: я все понимаю, все живые люди, и это нормальное желание – как родителей, так и брата – увидеть Америку, но мне иногда не хватает принятия. Я провела десятки часов в кабинете психолога, разбирая свои отношения с родителями, предпринимала немало попыток обсудить с ними наболевшее – не чтобы обвинить, а чтобы понять, – но все это оказалось тщетным. Я уже давно не делю людей на хороших и плохих, как и родителей – на хороших и плохих. Родители – это просто люди, которые рискнули привести в мир новых людей. А подобные предприятия – всегда риск, потому что ты не можешь заранее знать, чем все это обернется: счастьем или драмой, сплошными трудностями или полной автономией ребенка от родителя. Думаю, проблема также была в том, что я всегда хотела казаться сильной, смелой, независимой в их глазах. Брат не пытался. Он всегда нес им свою боль, свои переживания, делился с ними вещами, которые я бы в жизни не рассказала – из страха, или стыда, или страха и стыда одновременно. Иногда мне просто хотелось, чтобы за всей моей броней, за всей этой напускной сдержанностью другие увидели израненную душу, потерянную девчонку, которая всегда очень хотела быть сильной, никому не показывать свою боль, уязвимость. Даже сейчас, когда я пишу эти строчки сквозь слезы, я предварительно закрылась в комнате и попросила мужа не заходить хотя бы час. Мне часто делали больно, и я прикладывала максимум усилий, чтобы никогда никому этого не показывать. Пожалуй, я всегда хотела невозможного, чтобы близкие увидели то, что я так тщательно прячу. Но от кого этого ждать, если не от них? Неужели родители не способны увидеть нечто большее за улыбкой своего ребенка?

Я села в самолет, прилетела в Москву, где меня встретили кузены по маме. Первые полгода я жила у них. За это время я немного освоилась, завела новых друзей, но все равно вспоминаю этот период в довольно мрачных красках. Как раз в то время на меня напали ночью, один из кузенов привел жить в квартиру девушку, меня переселили из спальни в проходную комнату, у моих родителей произошли недопонимания с тетей и ее мужем насчет моего проживания и стоимости этого вопроса. Все это давило, я часто плакала по ночам, и больше всего мне хотелось оттуда съехать. Тогда я была ребенком, довольно испуганным и потерянным, поэтому просто плыла по течению, воспринимая происходящее как данность. Опять же, став взрослой, я начала понимать причинно-следственные связи – почему какие-то люди поступают так, как поступают, – и долгое время я отказывалась принимать это, мириться с тем, как другие относились ко мне. Спустя годы я поняла – да, подобное отношение – это странно, несправедливо, некрасиво, но именно оно заставило меня пробудиться. Вообще, все тяжелые события в моей жизни привели меня к двум важным вещам: любви к себе и ответственности за свою жизнь. Да, я начинала свою самостоятельную жизнь 11 лет назад в спальном районе Москвы, в квартире с кузенами и будущей женой одного из них: мы не могли поделить пространство, на меня напали ночью, у мамы испортились отношения с сестрой. Все это тяжело, обидно, но где я сейчас? В своей прекрасной жизни, где я люблю себя и умею рассчитывать на себя. Все это стало пазлом, который я долго не могла собрать, но со временем каждый кусочек встал на свое место и дополнил картину.

Про ночное нападение я тоже никому не сказала. Зачем всем переживать, родителям огорчаться и злиться, да и что можно было исправить? Я еще была несовершеннолетней, заявление в полицию от меня бы не приняли, поэтому я просто решила все скрыть и жить как раньше. Конечно, жить как раньше уже не получилось и, наверное, никогда не получится. Фоновая тревога, что это может повториться, когда я снова буду возвращаться домой, никуда не делась. Сейчас я понимаю, что о таком нельзя молчать. Я знаю десятки историй, в том числе от ближайших подруг, когда мужчины их трогали, насиловали, били, нарушали границы. Все они молчат. Только задумайтесь, сколько нерассказанных историй так и висят гирями на прекрасных тонких шеях. Мне одновременно невероятно больно от этого, но также охватывает сильная злость, ярость от того, что мы живем в таком мире. Прошло много лет, прежде чем я смогла говорить об этом без страха и чувства вины: на меня напал мужчина, ударил по лицу, я упала на землю, он начал лезть под юбку, трогать меня везде. На ногах появились кровавые ссадины, трусы были мокрые от испуга.

Все эти годы я считала себя виноватой в случившемся: почему шла поздно? Почему была в юбке? Почему не вернулась раньше и не вызвала такси? К сожалению, мы живем в мире, в котором, если жертвой становится мужчина, всегда говорят о правосудии, если женщина – все начинают бесконечно рассуждать и ввинчивать в каждое утверждение тошнотворные «но».