Раньше девочки носили платья в горошек

После того как я напишу свою первую книгу «Кир», я познакомлюсь с одной владелицей шоурума в Курсовом переулке, недалеко от «Кропоткинской». Она предложит показать мой текст знакомому режиссеру. Тогда из ее идеи ничего не получилось, как и из десятка других подобных предложений. Зато однажды она скажет фразу, которую я надолго запомню: «Я долго думала, что Москва меня не принимает. Я вообще балетмейстер по профессии, училась в Санкт-Петербурге, в Москве работу найти оказалось почти невозможно, и мне казалось, что дело в том, что просто я не подхожу городу, он не для меня. Только через несколько лет я поняла, что все в моей голове. И когда я открылась людям, возможностям, то все изменилось в лучшую сторону». Когда она мне это сказала, я тоже поймала себя на мысли, что Москва – не для меня. Она такая классная, все люди такие классные, а я всего боюсь, стесняюсь и как будто не принадлежу этому миру красивых и богатых людей. Сейчас я так уже не думаю, а просто люблю Москву, и она отвечает мне взаимностью. За все эти годы я не перестала ею восхищаться, мое сердце всегда замирает при виде высотки на Котельнической набережной (где я обязательно когда-нибудь буду жить), в тихих переулках Арбата и на широком Кутузовском проспекте. Несмотря на то что Челябинск всегда был и навсегда останется моей родиной, местом, которое несет в себе историю моей семьи (до восьмого колена – точно), Москва не перестанет быть для меня любимой и родной. И где бы я ни была, как бы ни любила другие города мира и ни хотела бы туда вернуться, только по прилете в аэропорты Москвы я понимаю, что наконец-таки дома.

Глава 3. Рублевские помойки, или Все мои места работы

That’s how the Good Lord works
That’s how the Good Lord works
That’s how the Good Lord works
That’s how He works

Sunday Service Choir —

That's How The Good Lord Works

3a 28 лет жизни я сменила десятки мест работы. Иногда мне кажется, что я как Иосиф Бродский, который был и фрезеровщиком, и прозектором, и геологом, пока не пришел в поэзию. Так же и я: чем только не занималась, как меня только не метало, пока я не нашла свой путь. С одной стороны, я всегда чувствовала, что мое поле реализации – это текст во всем его многообразии, с другой стороны, есть еще разум и желудок, которые хоть и рады делу твоей жизни, но не отказались бы от денег и обеда. Конечно, я немного драматизирую. Если с деньгами у меня действительно бывали проблемы, то голодать ни разу не приходилось, скорее не очень качественно питаться, но подобное можно пережить.

Моя первая работа продлилась всего один день: я пришла к родителям в типографию, где складывала рекламные буклеты. Мне было 12 лет, шел 2004 год. Они платили 10 копеек за один лист, помню, что я остановилась на восьми рублях, но даже не пошла забирать их, потому что мне показалось, что это слишком мало. Будем считать, что тогда я просто помогла родителям. Папа разозлился, потому что не увидел интереса и серьезного подхода к работе. Спустя много лет он мне признается, что часто недооценивал меня и все мои успехи сегодня показывают ему, что он ошибался. Для меня было важно это услышать. В целом мой папа довольно эмпатичный человек. Как-то в очередной мой приезд в Челябинск, когда я снова сидела в слезах из-за разговоров о моем теле и здоровье, он сказал мне: «Кать, прости нас. Прости, если мы тебя как-то ранили, нанесли травмы или причиняли боль. Мы никогда не хотели это сделать специально». – «Знаю», – ответила я сквозь всхлипы. Но если дело касается каких-то его взглядов, убеждений, жизненных принципов, то здесь отец будет непреклонен. История с моей первой работой была как раз про это: про его взгляды и принципы, поэтому он был мною недоволен. Родители знали, что если я не хочу чего-то делать, то заставить меня невозможно, и, когда я не захотела снова ехать на работу, они махнули рукой. Брат, наоборот, много лет проработал у родителей на предприятии: и как разнорабочий, и как дизайнер – и чем он только не занимался. Когда он начал делать сайты, к слову, после трагических событий, то первых клиентов он тоже находил через отца.

Брат сломал позвоночник осенью 2011 года, когда я только познакомилась с Димой. Незадолго до этого умерла наша собака Хаппи, а брат расстался с девушкой. К сожалению, их проблемы оказались неразрешимыми, как бы я ни пыталась в них влезть летом того же года. Какое-то время он лежал, пока полностью не восстановился, и все, что он мог делать, – это работать за компьютером. Родители сделали ему специальный стол, чтобы можно было программировать в горизонтальном положении. Так он и понял, что хочет заниматься сайтами.