Раны чести

Марк тихо застонал и попытался встать. Быстро умывшись водой из миски, которую принес Антенох, центурион немного пришел в себя. Оставшийся мед согрел юношу, так что он даже отвлекся от погоды, пока влезал в форму. Антенох помог накинуть плащ и выглянул из-под клапана палатки, пока Марк собирался с духом, готовясь выйти под ливень и уже через десять минут насквозь промокнуть.

— Ваш эскорт здесь.

Марк удивленно выглянул наружу. Там, ухмыляясь до ушей под серым утренним небом, стояли четверо солдат Девятой, завернутые в плащи. Каждый человек держал шест, привязанный к наскоро сделанной деревянной раме. На раму натянули нечто подозрительно напоминающее остатки стандартной палатки. Антенох с веселым изумлением покачал головой.

— Вот ведь тупицы, полночи скручивали эту проклятую штуковину. Я говорил им, что если вы проведете весь день под дождем, то в следующий раз дважды подумаете, прежде чем атаковать пятикратно превосходящую нас кавалерию, но они решили по-своему…

Марк встал под укрытие и потрясенно покачал головой. Циклоп, этот одноглазый злодей, высвободил одну руку для салюта.

— Куда, господин?

Марк пересилил себя и обрел дар речи.

— К командной палатке… господа, на самом деле вовсе не нужно…

Другой рядовой, мужчина с изможденным лицом и шрамом на щеке, поднял руку, останавливая возражения Марка, и хрипло произнес:

— Господин, этого хотела вся центурия, так что не беспокойтесь о нас. Еще четверо ждут своей очереди, а мы сможем пойти и обсохнуть. А теперь, парни, по команде «марш», к главному сараю!

Они шагали по пустынным улицам лагеря, притягивая потрясенные взгляды часовых, которые стояли на границах участков каждой центурии, пока не добрались до штабной палатки. Люди жались друг к другу, укрываясь от дождя, и с недоверием смотрели на необычное зрелище.

Фронтиний выглянул из двери, выпучил глаза и шагнул под дождь. Четверо солдат решительно уставились в светлеющее небо, а Марк неуютно ежился, ожидая приговора начальства. Фронтиний в гробовом молчании обошел вокруг конструкции, его безупречно начищенные сапоги покрывались бисером дождевых капель. Наконец старший центурион обернулся к нервничающему Марку.

— Должен признаться, я поражен до глубины души, впервые за все двадцать два года службы. Ты, Шрамолицый, что все это значит?

— Девятая центурия заботится о своих, господин. Мы не допустим, чтобы наш молодой командир умер от холода…

И замолчал. Ответить на вопрос старшего офицера когорты стоило солдату таких усилий, что он покраснел.

— Ясно…

Центурион и его люди, затаив дыхание, ждали приговора.

— Нигде в уставе не сказано, что офицер не может отбывать дисциплинарное взыскание под укрытием от ливня в виде четырех солдат с палаткой, привязанной к деревянной раме. Даже если, по крайней мере, один из этих солдат известен во всей когорте как человек, по мнению которого большинство офицеров не годятся даже для уборки сортиров…

«Шрамолицый» из красного стал багровым.

— …так найдется тут местечко еще для одного?

Марк указал на место рядом с собой. Не обращая внимания на возмущенные взгляды крышеносцев, Фронтиний зашел в укрытие, снял шлем и стряхнул воду с подмокшего гребня. Он косо посмотрел на Марка и смахнул с лысины одинокие капельки дождя.

— А теперь, центурион Два Клинка, раз уж ты получил в свое распоряжение слушателя поневоле, можешь поведать мне о своих вчерашних подвигах.

Префект Лициний, который явился после завтрака, тоже не сразу справился с собой при виде укрытия. Пикантности ситуации, как позднее Морбан признался Дубну, добавило то, что конструкция с шестами в этот момент находилась в процессе передачи. Кавалерист, потеряв дар речи, следил, как четверо солдат торжественно, будто легионного орла на параде, вручают ширму новой четверке. Когда передача завершилась, сменившиеся солдаты, печатая шаг, завернули за угол штабной палатки и там попадали на землю, корчась от сдавленного хохота. Префект подошел ближе, к молчащему центуриону и его начальнику. Фронтиний непринужденно вещал о боевых привычках врагов, притворяясь, что не замечает старшего офицера.

— …вождь племени тычет, куда бежать, орет на них до исступления, а потом они неистово мчатся вперед. Но если по какой-то причине им нужно развернуться, возникают трудности, поскольку ты не можешь просто…

Он вытянулся по стойке «смирно», скомандовав Марку и крышеносцам последовать его примеру. Лициний, присутствие которого сейчас было официально признано, подошел ближе и кивнул Фронтинию. Дождь молотил по промасленной накидке префекта, и он с явной завистью смотрел на передвижную крышу.

— Вольно, старший центурион.

Фронтиний встал вольно и отдал трибуну безупречный салют.

— Префект Лициний, добро пожаловать в лагерь Первой Тунгрийской.

Префект привычно ответил на салют и встал так, чтобы укрытие хоть немного защищало его от непрекращающегося дождя.

— Старший центурион Фронтиний, могу я осведомиться о назначении этого…

Он неопределенно махнул рукой и поднял бровь при виде серьезного лица Фронтиния.