Рапалло – великий перелом – пакт – война: СССР на пути в стратегический тупик. Дипломатические хроники и размышления

Основной задачей англичан было заделать огромную брешь в установленной ими системе экономической блокады Рейха, которую (брешь) создавали советско-германский товарообмен и, что неизмеримо важнее, транзит германских экспортно-импортных грузов через территорию СССР[166], а также выполнение последним функции реэкспортера для Германии. И. М. Майский телеграфировал Молотову 21 сентября, что «главные надежды (в Лондоне. – Ред.) возлагаются на блокаду, которая постепенно должна задушить Германию и вызвать в ней внутренние конвульсии, возможно революцию […] Таким образом, решающее значение приобретает СССР. Поэтому самый острый интерес здесь вызывает сейчас вопрос: будет СССР снабжать Германию сырьем, продовольствием и прочим или не будет?» [36, c. 119]. (Единодушным мнением всей тогдашней политической Европы было, что прошедшую войну Германия проиграла, главным образом, из-за нехватки продовольствия и сырья для промышленности).

В Лондоне рассчитывали посадить германскую промышленость и армию на голодный паек, оттянув на себя часть советского внешнеторгового оборота и заставив Москву отказаться от практики закупки, пользуясь своим нейтральным статусом, и последующего реэкспорта в Германию товаров, запрещенных к ввозу в воюющие страны. (Вопрос о транзите был для СССР вопросом выбора между двумя воюющими лагерями и, конечно, не имел простого технического решения).

Для германской военной промышленности, следовательно, армии, в конечном счете – самого Рейха, прекращение поставок из СССР и транзитом через его территорию было равносильно смерти или, по крайней мере, смертельной болезни.[167] В этом случае, по мысли кремлевских руководителей, Берлин мог оказаться вынужденным пойти на мировую с англо-французской коалицией, что совершенно не соответствовало их интересам и задумкам. Кроме того, в ноябре 1939 г. СССР готовился к военному решению «финляндского вопроса» и остро нуждался в политической поддержке Германии. Отсюда категорический тон заявления об отказе вступать в торговые переговоры с Великобританией от 11 ноября. Более того, 10 декабря по просьбе Берлина СССР заявил Лондону протест в связи с усилением мер экономической войны против Германии, затрагивавших торговлю и судоходство третьих стран. Вместе с тем тактика англичан оказалась беспроигрышной, поскольку каждый всплеск переговорной активности между Лондоном и Москвой вызывал у германского правительства приступ подозрительности.

Попытки нормализации отношений с СССР со стороны Великобритании и Франции были, однако, вскоре прекращены ввиду начавшегося дипломатического, а затем и военного наступления Советского Союза на Финляндию. Острота реакции союзных столиц на финляндские события объяснялась рядом серьезных причин, которые были названы в гл. 5.

Здесь же отметим, что в Лондоне и, особенно, Париже подозревали, что советское нападение на Финляндию является скоординированной с Германией акцией и осуществляется с целью подрыва позиций западной коалиции. Полпред Я. З. Суриц сообщал в НКИД 22 декабря 1939 г. о существовавшем во Франции убеждении, что советский нейтралитет прикрывает военное сотрудничество СССР с Берлином и что война в Финляндии «ведется в контакте и в соответствии с планами Германии и вводит фактически СССР в круг воюющей против Антанты коалиции» [36, с. 437–438]. В информационном письме Молотову из Лондона И. М. Майский также сообщал в начале нового 1940 года, что англичане «глубоко убеждены, что уже сейчас между СССР и Германией имеется тайный военный союз, а если в оформленном виде в настоящее время его еще нет, то все равно он скоро будет» [14, c. 55].

Реакцией западной коалиции стало принятие решения о посылки экспедиционного корпуса на помощь Финляндии, а также о бомбардировках бакинских нефтепромыслов, о чем говорилось выше. По совокупности внутри – и внешнеполитических причин тон в этой кампании задавала Франция. Именно она настояла перед Лондоном на принятии решений о бомбардировках и об исключении Советского Союза из Лиги наций в декабре 1939 г., а также о фактическом отзыве союзных послов из Москвы под видом «поездки в отпуск».

Французское правительство рассматривало и возможность разрыва дипломатических отношений с СССР. Вопрос о прекращении официальных отношений с СССР считался практически решенным; в Москве посольство приступило к уничтожению архивов. «Кампания за разрыв отношений с нами более серьезна, чем я полагал, – сообщал Я. З. Суриц в упомянутой выше телеграмме. – В парламентских кругах об этом говорят как о вероятности». Хотя, в конечном счете, в Париже все же сочли целесообразным сохранить дипломатические отношения с Москвой, та в конце 1939 г. – начале 1940 г. предпочитала осуществлять связи с союзниками через Лондон.