Рарник

Эфес «Мары» заворочался в руке, устраиваясь поудобнее. Клинок налился темно-красным и будто дрожал от нетерпения в предвкушении схватки. Чувство голода немного утихло, но в ногах до сих пор чувствовалась слабость. А надо как-то перехватить сороконожку, пока та не ваншотнула самого прожорливого члена пати. И судя по всему, проворная тварь нацелилась прямо на Фэй.

– Агро на танке! – крикнула Лапуля после того, как за моей спиной коротко свистнуло.

Огненный трассер прочертил воздух, образовав дымящуюся входную воронку в хитиновом панцире. Цепочка микровзрывов приподняла щитки на спине моба, отметив траекторию перемещения «стрелы-хозяйки» внутри тела.

Внутренности моба были разорваны в клочья, но мышечный корсет остался невредим, и тварь мощно ударила в «Кулачок Лейлы», едва не сбив меня с ног. Я вовремя сделал шаг назад и изменил наклон щита, отводя энергию удара. Две пары ротовых челюстей лишь скользнули по зеркальной поверхности, оставив крупные капли мутно-желтого яда.

Теперь голова рогатой бестии удобно оказалась у меня под рукой, подставившись под рубящий удар сверху. Фламберг взвизгнул от удовольствия и глубоко погрузился в незащищенное место между пластинами.

Работа «Мары» походила на пляску взбесившейся бензопилы в мясной туше. Моих сил хватало только на то, чтобы удержать меч, удовлетворенно чавкающий в зияющей ране. Он быстро добрался до крупной артерии, и в лицо мне ударил фонтан черной крови.

Глаза залепило жутким месивом. Я не мог даже протереть их – в руках будто прыгал тяжелый отбойный молоток. Тварь громко щелкала челюстями и вертелась в конвульсиях где-то внизу, видимо, пытаясь добраться до моих ног.

Пришлось подпрыгнуть, не выпуская из рук меч. Теперь я оказался верхом на мобе, точно ковбой, объезжающий взбешенную дикую лошадь. Свист стрел, мерзкое хихиканье импа и гул раскаленных фаерболов смешались в хорошо знакомую какофонию яростной схватки. В бою я чувствовал себя, как рыба в воде. Но, видимо, сороконожка с этим была не согласна.

Изловчившись, она гибко прогнулась и ударила меня хвостом по спине. Краткое ощущение полета закончилось звонким и болезненным падением. Тяжелой стали на мне было с избытком. К счастью, Фэй набросала хотов еще до удара, и они продолжили тикать, даже когда я вылетел за радиус хила.

Руки так и не выпустили прожорливый меч, превративший спину чудовища в кровавое месиво. Голова кружилась, звенела, но я смог протереть лицо и разлепить веки.

Чудовище опрокинуло столы в центре и свернулось в кольцо, подставив бронированную спину под шквал стрел и спеллов. Ребята старательно работали по цели, но не могли ее добить. Бафф от еды спадал, и их ощутимо пошатывало. Лапуля постоянно мазала, варлок не мог точно рассчитать заклятье в уме – болезни-проклятия выглядели для моба легким насморком.

Я знал, что едва ли смогу вновь поднять щит. Сельфина тоже не могла «танцевать» на обычном для себя уровне, и вся надежда была лишь на доты[45] варлока. Ему-то выписывать сложные пируэты не надо, но, видимо, он просто не мог сейчас ясно мыслить.

– Тварь регенерирует! Кто-то из вас жрет! – Магичка обернулась к Максу. – Ах ты скотина! Выплюнь! Выплюнь все, чмо безмозглое! Она же сожрет тебя самого!

Но варлок не смог удержаться и проглотил ловко стыренный корм, не жуя. Худющая баба на троне залилась торжествующим смехом, и к нам выскочил еще пяток бойких сколопендр поменьше размером.

Сельфина портанулась вперед и вложила остатки энергии в огненный конус. Спалив тварей дотла, она рухнула на пол. Тем временем первая многоножка почти очухалась и все выше поднимала рогатую голову.

Если сейчас ее не добить, то она восстановится. А сил начать бой заново ни у кого нет. Надо срочно поесть, но я без сил валяюсь у колонны, а магичка далеко в центре. Если ребята что-то сожрут, то появятся новые адды, а без нас справиться с ними будет почти невозможно.

Видимо, об этом подумала и Фэй. Схватив со стола баранью ножку с хрустящей поджаренной корочкой, она бросилась ко мне, неся ее, словно флаг. Я видел, как трудно ей далось донести еду целой, но суккуба справилась. Давясь слюной, она стала торопливо кормить меня с рук.

Нежное мясо таяло во рту, восстанавливая силы. Ничего вкуснее я никогда не ел. Едва ли можно испытать столь же божественное ощущение в будущем. Бафф обновился, слабость ушла, и я вскочил, чтобы снова дать «Маре» наесться живой теплой мобятины до отвала.

Поразительно, но скормленная еда не вызвала новых аддов. Должно быть какое-то объяснение! Думать сейчас было непросто, но в голове что-то сложилось. Вылезла версия, которую захотелось проверить:

– Самим не жрать! Кормите друг друга из рук!

Уговаривать никого не пришлось. Лапулю и Макса команда застала в выгодной стратегической позиции. Они так и не смогли заставить себя подальше отойти от стола, и теперь им оставалось только нагнуться к тарелкам. Запихивать еду друг в друга у них получалось четко и слаженно, словно ребята тренировались дни напролет.