Рарок и Леса

Победившая варварка, без единого звука соскочила с поверженного мужика и скромно прошла на своё место. Колода зашевелился и под общий смех сел на полу пещеры. В крайнем удивлении он обвёл присутствующих мутными глазами, как будто не понимая, где он и что происходит. Потом увидел Лучницу и ринулся к ней, даже не потрудившись встать на ноги.

– Стой, дружище, стой! – крикнул атаман, вставая между ним и воительницей, которая уже взялась за рукоять кинжала. – Она победила тебя в честном поединке, и теперь надо выполнять условия. Ты их слышал – месяц будешь её тенью и сделаешь всё, что она скажет, а не подчинишься, будешь моим врагом, и тогда пеняй на себя. Не кисни, тебе ещё понравится! Утешься тем, что проиграй она в этой схватке, я продал бы её в настоящее рабство, и тогда уж точно ей не стать бы членом нашего славного сообщества.

– Э, атаман! – раздался голос из толпы разбойников. – А чьей она будет женой? У Колоды-то жена уже есть!

При этих словах грудастая красноносая баба вышла вперёд и встала, подбоченясь, над поверженным разбойником, демонстрируя готовность защищать свою собственность.

– Моей! – вдруг посуровев, ответил лже-Золас и прибавил вполголоса:

– Больше я такой ошибки не сделаю!

Глава 133. Особые полномочия

Руфус стоял на коленях, обняв ноги своей возлюбленной, и прижимался к ним лицом. Это был грех, но сейчас он чувствовал себя более счастливым, чем во время самой истовой молитвы! Священник вынужден был признать это, так-как поклялся всеми силами избегать лжи. Впрочем, он точно знал, что Инци не обидится. Гюрза нежно гладила его по голове и всё просила подняться, уверяя, что это она должна стоять перед ним на коленях. Она бы так и сделала, если бы могла, но пока это было невозможно, да и Руфус ей бы не позволил.

Девушка шла на поправку. Она уже пробовала наступать на пострадавшую ногу, но о полной нагрузке речь пока не шла. По рекомендации знахарки из племени Рыжего Вана, Руфус несколько раз в день делал ей осторожный массаж. (Никому не доверил!) Однако, несмотря на всю нежность его сильных пальцев, Гюрза каждый раз была белая от боли, и прикладывала отчаянные усилия, чтобы не застонать, рискуя прокусить себе нижнюю губу. И всё же она ни за что не отказалась бы от этих сеансов, предпочитая стоически терпеть боль, чтобы любоваться на сосредоточенное лицо Руфуса. Обезболивающее они применяли всё реже, но теперь оно не требовалось, чтобы говорить друг другу правду. Их объяснение состоялось в тот же день, сразу после разговора Руфуса с Инци.

Тогда, известный во многих городах Руфус-проповедник, не робевший перед лицом многочисленной толпы, сначала долго зачем-то наводил порядок в своей молельной нише, потом пошёл в комнату, где были свалены его пожитки и где он почти не появлялся, потому что спал на кушетке возле временного пристанища Гюрзы. Там он тоже затеял уборку, но, не сделав работу даже на треть, всё бросил и сел на табурет, обхватив голову руками.

Что же он делает? Оттягивает время!.. Пытается обмануть себя. Что эта его уборка, как не ложь, прикрывающая трусость?! А ложь, даже самому себе, (прежде всего, самому себе!), это всегда служение Рогатому, недостойное человека, тем более служителя Инци.

Он должен пойти к ней сейчас. Преодолеть желание сбежать и пойти. И всё сказать без утайки! Даже, если он сгорит со стыда, даже, если будет выглядеть глупо, даже, если она откажет… Руфуса ошпарило ледяным потом, и сразу же он почувствовал, как кровь прилила к щекам! С трудом удержавшись, чтобы не обругать себя распоследними словами, он всё же встал, и, едва ли не силой вытащил себя за дверь.

Там он остановился ненадолго, ощущая, как дрожат колени и кисти рук, и подумал, что так не годится. Сейчас он потащится к комнате Гюрзы, будет по дороге ноги волочить, а потом заговорит с ней слабым дрожащим голосом…

Нет, он не станет так делать! Не покажет себя, признаваясь в любви, испуганно блеющим ягнёнком. Чтобы преодолеть это состояние, Руфус решил идти быстрым шагом, не давая себе времени на сомнения, малодушие и робость.

Коридор он миновал почти бегом, оказавшись у двери Гюрзы в считанные секунды. Распахнув дверь рывком, Руфус едва не сбил с ног выходившую от девушки знахарку, но даже не заметил этого, а пролетел мимо испуганной женщины и остановился перед кроватью своей пациентки красный и растрёпанный.

– Гюрза! – выпалил он, не успев восстановить дыхание. – Я пришёл сказать, что люблю тебя!

Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, и было видно, что слова Руфуса ещё не дошли до её сознания.

– Я люблю тебя, – повторил он, – и прошу стать моей женой!

Знахарка за спиной Руфуса тихо охнула и на цыпочках выскользнула из комнаты. Гюрза ещё несколько раз хлопнула ресницами, потом приподнялась на кровати, встала на здоровую ногу и… оказалась в объятиях своего любимого мужчины!

– Я согласна! – прошептала она, потому что нормальный её голос вдруг куда-то пропал.