Рарок и Леса

– Ты прямо, как Руфус! – шепнул племяшке Василь, вздохнувший с облегчением в первый раз после спора со своим одноглазым другом.

– Просто говорю о том, что думаю и во что верю, – пожала плечами девушка. – Ты Рарока не видел?

– Туда пошёл твой милый, – указал куда-то в заросли Василь. – Кабана обещал принести. Я хотел, было, ему помочь, но он отказался. Хочу, говорит, сам! Ну, сам, так сам, я не против. Он у тебя такой здоровый, что кабан для него не угроза, только поймать хрюнделя, ещё уметь надо! Он, может быть и не большого ума зверь, но у него хватает хитрости, чтобы не отдать своё сало так запросто.

Рарок и Леса были вместе днём и потихонечку натянутость в разговоре исчезла. Гладиатор догадался не навязываться девушке с настойчивыми ухаживаниями, а вести себя просто и дружески. Так было легче для обоих, но всё же он бросал на Лесу влюблённые взгляды, которые смущали её больше, чем самые пылкие признания.

Спали врозь. Чаще всего между ними был костёр, но он не мог, как следует согреть стынущего ночами в одиночестве тела, и потому оба просыпались утром замёрзшие и хмурые.

– И что люди маются? – повторял время от времени Василь, не обращаясь ни к кому и не говоря ни о чём напрямую. Но при этом было ясно, что он имеет в виду.

Сам-то он от холода не страдал, ночуя под тёплым боком Шарля. Другое дело нескончаемые покаянные речи циклопа, а когда он просил его заткнуться, то тяжкие вздохи последнего.

Вот кому было действительно хорошо в их компании, так это Луцию и Лисе. Василь не ревновал. Девушка ему нравилась и показала, несмотря на юные годы, недюжинный навык в плотских утехах, но он вовсе не собирался владеть ею, как собственностью. Нашла себе милого друга, ну, так – счастье тебе! Когда они дойдут до населённых мест, то и ему найдётся новая подружка, а пока он с улыбкой наблюдал за тем, как симпатичная егоза липнет к красивому мальчишке словно пластырь.

Уже в первую ночёвку их похода Василь услышал со стороны кустов, где расположилась спать эта парочка, характерную возню, приглушённые вскрики и стоны. Ага, видать парень мужчиной стал! И растяжение на обеих ногах не помешало. Молодец, девчонка! Побольше таких бойких, как ты и мир наполнился бы счастьем. А то вон – родная племянница ходит с таким кислым видом, что хоть брагу из неё делай! И мужик её тоже страдает – непонятки видите ли между ними.

Впрочем, дело было не то, чтобы в непонятках. Василь умом понимал племяшку – она ведь потеряла друга, которого хоть и не любила, как мужчину, но всё же он был ей мужем, с которым она прожила некоторое время, став женщиной имеющей собственное подобие домашнего очага. И потеряла двух других друзей, которых тоже не любила, но они были её любовниками, и с ними она познала наслаждение плоти, без которого тело стареет и сохнет душа.

А ведь племяшка – талант, какой редко бывает у женщин! Познать любовь двух мужчин одновременно может не каждая. То есть, не каждая будет при этом искренней, и не каждая получит удовольствие. А вот Леса сначала полюбила сразу двух, а потом ухитрилась переспать с двумя другими одновременно и найти в этом толк, между тем, как в её временном доме в пещере её ждал третий.

Василь был восхищён и горд племянницей, но вместе с тем понимал, что ей придётся в жизни непросто. Люди чаще всего осуждают и не понимают такой темперамент, а между тем это дар Матери Природы, которому стоит завидовать. Сам он принимал участие в таких играх лишь дважды в жизни. Последний раз это было там, на военной базе, на крыше салона мадам Доротеи, когда они с этим замечательным парнем, Валентином разделили великолепную девушку – Рози. Как же тогда им было, всем троим хорошо! А у бедной племяшки из-за её замечательных способностей одни проблемы. Но ничего! Он, Василь, поможет её… им обоим, словом и делом. А если кто-то будет мешать, так ведь он не Леса, он ничего не имеет против того, чтобы в честном бою отнять чью-то жизнь, так что лучше господа оставьте своё злословие при себе!

Василь тоже жалел, что Глум погиб. И тех ребят ему было жаль, а пуще жалко их девчонок. Но ведь нельзя же из-за потери друзей душить свою любовь! Наоборот, любя, легче пережить потерю, а от того, что ты милого друга чураешься, покойникам уж точно легче не станет!

А ведь этот Глум был замечательный человечище! Они с Лесой смотрелись необычно, и было в этом что-то особенно привлекательное. Действительно жаль, что племяшка его не любила, но если из-за этого Леса простудится или ожесточится душой, или и то, и другое, то в этом будет и его, Василя, вина. Нет, он такого не допустит! Во что бы то ни стало надо свести этих двоих и как можно скорее, а со своей двойной любовью Леса пускай сама, потом разбирается.