Раса хищников

Есть и вопросы чисто предметные — например, знаком ли я с творчеством молодых российских писателей-фантастов. Мне очень жаль, но я их просто-напросто не читаю — я очень давно перестал читать научную фантастику. Дмитрий хотел бы узнать, как я отношусь к творчеству братьев Стругацких. Что ж, думаю, это уже история, хотя история прекрасная. Еще кто-то сообщает мне, что в московской квартире Владимира Высоцкого находится экземпляр моих «Сказок роботов» с посвящением: «Володе. Март 1965» — и спрашивает о моей встрече с Высоцким, который тогда был еще не слишком популярен. Я не очень хорошо помню эту встречу, но припоминаю, что он спел мне «Песню о нейтральной полосе». Я относился к нему с уважением, независимо от того, насколько он был знаменит. Поэтому, когда он умер, меня не удивило, что русская молодежь ломала над его могилой гитары.

«Должно ли человечество пытаться узнать правду о существовании жизни после смерти? Верите ли вы в такую жизнь сами, верите ли в то, что она вечна?» Что ж, на такие вопросы я не отвечаю. Еще один пользователь Интернета сначала восклицает: «Боже!!!! Я не могу поверить!!! ИноСМИ все же смогли уговорить Вас ответить на вопросы посетителей сайта», — после чего цитирует мое высказывание о том, что мир нужно менять, иначе он неконтролируемым образом начнет изменять нас самих. В заключение автор дает к этим словам свой собственный комментарий: «Не буду отвечать за весь мир, но меня Вы изменили — это точно. В лучшую сторону, конечно!»

«Каково сейчас Ваше мнение о войне в Ираке? Из уважаемых мной людей в поддержку войны выступали только Вы», — пишет Михаил Голубев. Не буду скрывать, что решение Буша кажется мне сегодня серьезной ошибкой. «Лично для Вас Львов — польский город или украинский?» — спрашивает Алексей. Я, к сожалению, тут необъективен. Конечно, я понимаю позицию украинцев, но мне трудно отказаться от Львова, который был и останется моим городом. Журналистка, беседовавшая со мной в декабре о моих львовских воспоминаниях, поехала во Львов и прислала мне оттуда множество фотографий. Вчера я рассматривал их до потери сознания.

«Ощущаете ли Вы себя на склоне лет по-прежнему поляком?» — спрашивает (провокационно, как он сам признается) Сергей Цедрик. А кем же еще я могу себя ощущать, черт возьми?! «Что для Вас Польша?» Что ж, Польша — это место, с которым связана моя судьба. И хотя иногда я думаю, что охотно бы отсюда уехал, найти сегодня в мире более безопасное место вовсе не так легко. «Ваши книжки так не похожи на то, что ассоциируется у меня с польской культурой и польским обществом… Что-то в них… инопланетянское…» — пишет тот же автор. Не знаю… Во всяком случае, это получилось у меня неумышленно.

«Я начал вас читать примерно с тех пор, как научился читать вообще. В 6 лет я в первый раз прочитал «Солярис», и сейчас мои дети читают его тоже. И они четко отличают бессмысленные произведения от тех, где надо думать». Неужели человек, читающий «Солярис» в шесть лет, может в этой книге хоть что-то понять? Не знаю, но меня трогает непосредственность и искренность автора.

А вот высказывание, которое мне особенно понравилось: «Уважаемый господин Лем! — пишет Иван. — К сожалению, в отличие от большинства написавших Вам вопросы, я не прочитал еще ни одной Вашей книги. Но моя тетя — Ваш горячий поклонник». И эта тетя, у которой нет доступа в Интернет, хочет узнать, каково будущее современного общества всеобщего потребительства. Предполагать, что у меня есть какие-то необычайные сведения на этот счет, и несколько забавно, и трогательно.

«Обязательно ли человечеству чего-нибудь бояться, чтобы стать единым?» — спрашивает Дмитрий Комиссаров из Оренбурга. Это трудный вопрос. В последнее время, после публикации рядом европейских газет карикатур на пророка Магомета, мы стали свидетелями взрыва арабского цунами. С одной стороны, я считаю, что не следует нарушать чужие иерархии ценностей — в данном случае ценностей религиозных. Но, с другой стороны, нельзя поддаваться диктату насилия. Только один человек в мире может быть доволен — это профессор Сэмюэль Хантингтон^[404], предсказывавший столкновение цивилизаций.

Февраль 2005

Томаш Фиалковский. Послесловие^{113}

Когда раз в две недели фельетоны Станислава Лема появлялись на последней странице «Тыгодника повшехного», большинство читателей начинали чтение именно с них. Первый из опубликованных в этой книге текстов относится к концу мая 2004 года, последний был написан в феврале 2006-го, а точнее — в четверг, 9 февраля. На следующий день Лем попал в больницу, из которой уже не вышел.