Расёмон – ворота смерти

— Мы и так справляемся, — вскипел Кобэ. — А что касается Кураты, то мы могли последить за его домом и лавкой пару дней и, возможно, добились бы результатов. Теперь же мне остается только одно — припереть его к стенке. Такой трус, как он, сознается довольно быстро, и если ваш слуга прав насчет его жены, то, узнав о похождениях муженька, она охотно окажет нам содействие.

— Вот и прекрасно. Тогда мы передаем это дело в ваши надежные руки, а сами пойдем своей дорогой.

Но Кобэ будто не слышал его. С едва заметной ухмылкой, тронувшей уголки его губ, он воскликнул:

— Вот теперь этот ублюдок в наших руках! Наконец-то справедливость восторжествует! Нам не удалось бы убедить судью, имей мы только показания Юмакаи про какого-то там бога Дзидзо, якобы подарившего ему парчовый пояс.

— Может, и не удалось бы. — Акитада, направлявшийся к двери, обернулся. — Жаль только, что старику пришлось распрощаться с жизнью ради того, чтобы мы вышли на убийцу.

— Да. Но в противном случае даже вы не разгадали бы эту загадку. — Гнев Кобэ иссяк, и теперь он был в возбуждении. — Вы куда сейчас? Пойдемте со мной арестовывать этого ублюдка!

Акитада остановился:

— Вы хотите, чтобы мы пошли с вами? Разве это необходимо?

Кобэ уже снял со стены лук со стрелами и повесил их через плечо.

— Может, не так уж и обязательно, но я хочу, чтобы вы посмотрели, как я работаю.

И не успел Акитада возразить, как он распахнул дверь и окликнул по именам пятерых своих подчиненных, которые тут же прибежали.

— А ну, стройсь! — гаркнул Кобэ, придирчиво оглядывая их. — Мы идем в магазин Кураты, чтобы арестовать хозяина, — сообщил он. Повелительным жестом предложив Акитаде и Торе присоединиться, Кобэ зашагал к выходу.

— Полагаю, нам лучше пойти, — со вздохом сказал Акитада Торе.

Несмотря на послеобеденный зной, изнурявший людей, Кобэ шагал так размашисто, что Акитада и Тора едва поспевали за ним. Люди на улицах удивленно смотрели им вслед. Идя между Кобэ и пятью его подчиненными, замыкавшими шествие, Акитада и Тора выглядели как два преступника, которых вели, чтобы подвергнуть заслуженному наказанию. Особый интерес у прохожих вызывал Акитада в своем богатом платье, поэтому к тому времени, когда они добрались до лавки Кураты, за ними по пятам уже следовала толпа любопытных.

Не обращая на них ни малейшего внимания, Кобэ зашел в магазин, оглядел посетителей, остолбеневших при появлении блюстителей закона, и громко распорядился:

— Всем быстро выйти! Кроме хозяина и работников!

Посетители бросились к выходу. Остались лишь Курата, двое приказчиков, мальчик, таскавший рулоны ткани и уронивший их со страху после окрика Кобэ, и средних лет женщина со счетами в руках, корпевшая над учетными записями в дальнем конце зала. Все эти люди, побледнев, замерли при виде полиции.

Попасть в поле зрения этого сурового ведомства в те времена боялись все, поэтому паренек сразу же залился слезами, громко приговаривая:

— Я ничего не сделал!

Приказчики перепугались не меньше — один попытался улизнуть, а другой задрожал так, что было слышно, как стучат у него зубы.

Сам Курата, прилизанный и нарядный в своем шелковом кимоно, стоял посреди зала, беспомощно открывая и закрывая рот, словно рыба, выброшенная на сушу. Только женщина со счетами не потеряла самообладания. Она встала, расправляя на себе черное шелковое одеяние, и деловито подошла к Кобэ, чтобы проверить его полицейскую бляху.

— Что привело вас сюда, капитан? — спросила она.

В этот момент один из полицейских ловким прыжком догнал пытавшегося улизнуть приказчика и, швырнув его на пол, уселся ему на спину. Кобэ окинул обоих невозмутимым взглядом, прежде чем ответить на вопрос женщины.

— Я расследую убийство, совершенное в окрестностях вашей лавки две ночи назад, поэтому намерен допросить всех, кто здесь находится. Вы кто такая?

— Я — госпожа Курата, владелица, — с поклоном ответила женщина и, глянув на толпу, собравшуюся у порога, предложила: — Может, нам лучше пройти внутрь? — Она указала на дверь, ведущую в заднюю часть дома.

Кобэ кивнул и распорядился:

— Следуйте за ней!

— Кто-то должен закрыть ставни, иначе у нас растащат весь товар, — сказала хозяйка магазина, но Кобэ сердито отрезал:

— Не говори глупостей, женщина. Никто не полезет сюда, пока здесь я и мои люди.

Она провела их в жилую часть дома. За дверью остались лишь двое полицейских — присматривать за толпой. Усевшись на шелковую подушку, Кобэ жестом пригласил Акитаду последовать его примеру. Курата и его жена тоже хотели сесть, но Кобэ рявкнул:

— А вы постоите!

Трое его подчиненных окружили Курату сзади. Перепуганные приказчики жались к стенке в углу.

Обретя дар речи, Курата осведомился:

— Что все это означает, капитан? Я нахожусь у себя дома, и не забывайте: я почтенный, даже весьма почтенный гражданин! Я поставляю товары в императорский дворец, и самые уважаемые люди города — мои постоянные клиенты. Они всегда подтвердят, что у меня добрый нрав и благие намерения.