Раскаяние Бабника

— Консультации? — повторила она.

— Расценивай это как интервью. — Я начал расслабляться, направляясь к кофе-машине.

— Я принесла тебе кофе, — остановила она меня и сунула в мои жаждущие руки большой стаканчик. — Ореховый латте, верно? Никаких взбитых сливок? Никаких калорий? Никакого розыгрыша?

Ее голос дрожал. Это будет труднее, чем я думал.

— Благодарю, — я сохранил голос холодным и отстраненным. — Мы обсудим этот вопрос с двух сторон: ты решишь, вписываются ли мои отвратные манеры в образ специалиста по пластической хирургии. — Не стоило мне упоминать о сторонах... И, надеюсь, я не произнес «развратные»? Ибо уже успел завестись. — И, — я отвернулся, чтобы скрыть возбуждение, — я решу, подходишь ли ты на роль кандидата. Мы начнем с консультации по простой операции на груди, раз, судя по твоим словам, профессор именно ею и одержим, но если будет время, за эти три недели мы можем обсудить и другие предметы пластической хирургии. Устраивает?

Она была тихой. Слишком тихой.

Я оглянулся через плечо.

И обнаружил, что Остин пялится на мою задницу.

Я кашлянул, девушка дернула голову вверх, залившись краской.

— Прости, пожалуйста. Просто... прости. — Она прикрыла лицо ладонью и смущенно застонала. — Сначала операция на груди, потом все остальное, ясно.

— Прекрасно. — Я натянул вымученную улыбку, в конце концов, официально я не получу никакого поощрения от девушки, которую действительно люблю. Ни единого шанса, что моему телу это понравится. — Почему бы тебе не попросить у Мии форму пациента и планшет, а я скажу медсестре пригласить тебя в смотровую, скажем, через полчаса?

— Отлично. — Она встала и развернулась на каблуках, проследовав из моего кабинета словно хозяйка всего здания.

Губы расплылись в легкой улыбке, когда мельком увидел на ее пальце лейкопластырь с изображением Русалочки.

Я отказывался признавать это очаровательным.

И это, вместе с ее неимоверно сексуальным телом, к которому буду прикасаться через полчаса, медленно сводило меня с ума.

Проклятие на мою голову.

Я стянул волосы резинкой в низкий хвост и уставился на часы.

Конец света через двадцать девять минут.

Я схватил планшет и отправился в смотровую, перед этим прочитав каждую деталь, словно Остин была настоящим пациентом.

— Остин, — тепло произнес я, — как ты себя чувствуешь?

Она моргнула расширившимися от волнения глазами.

— Так, словно сейчас дам тебе возможность вывалить кучу медицинской информации о глупом маленьком разрезе вот тут (она указала на свою грудь), пока будешь засовывать туда какую-то хрень (она развела руки) и зашивать меня.

— Даже не знаю, то ли мне оскорбиться от твоего невежества в сфере операций на груди, то ли просто удивиться, что ты в курсе, где она вообще находится.

Она с шумом втянула воздух.

— Профессионализм, помнишь?

— Верно. — Да уж, это становится дьявольски тяжелее, чем я предполагал. — Давай начнем с твоего бланка, не стесняйся делать заметки для блога, а когда придет время для осмотра, я позову одну из медсестер.

— Погоди, что? — Она побелела как привидение. — Медсестра будет смотреть?

Я оторвался от чтения ее характеристик и поднял взгляд.

— Медсестра всегда присутствует, так что ты не сможешь предъявить мне иск за домогательство.

— Но, — начала она, испуганно понизив голос, — это все нецелесообразно, учитывая, что мы не вместе, разве нет?

Я глубоко вздохнул.

— Остин, это моя работа. Кроме того, ты же не думаешь о подобном, когда на приеме у гинеколога, верно?

— Мой гинеколог не выглядит как Брэд Питт и Джеймс Франко!

Я расхохотался.

— Вау, смешно, потому что мне очень часто говорят, что я похож на Орландо Блума из-за светлых волос.

Она плюхнулась на стул.

— Мне некомфортно, что медсестра будет видеть мою грудь.

— Итак, она их увидеть не может, но твой бывший парень, которого ты ненавидишь, может?

— Я тебя не ненавижу. — Она уже дважды признается в этом за последние сутки. Это должно то-то значить.

— Но я тебе и не нравлюсь, верно? — Я не мог не спросить.

Остин промолчала и быстро перевела взгляд на сложенные на коленях руки.

— Так я правильно заполнила характеристику?

— Ага, ты очень хороша в закрашивании квадратиков. Отлично.

— Ха-ха, сарказм.

— Ты же знаешь, что необязательно зарисовывать все клеточки, да? Обычной галочки вполне достаточно.

— Когда нервничаю, я рисую! — отрезала она. — Ты это знаешь. Отвянь.

— Что ж, похоже, тебя лучше не трогать, — произнес я, показывая ей планшет. — У тебя был сердечный приступ и тахикардия?

— Эй, тахикардия вполне реальна, я с ума схожу из-за сдачи этого предмета и прошлым вечером меня укусил паук!

Я взглянул на заклеенный палец.

— Все еще болит?

— Нет. Ариэль хорошо справляется, — с сарказмом добавила она. День с каждой минутой становится длиннее.

— Хорошо. — Я просмотрел остаток бланка. — Итак, для начала спрошу, есть ли у тебя какие-нибудь заболевания крови, раз уж ты отметила этот пункт, пытаясь изобразить смайлик из квадратиков.

— Не-а.

Я откинулся назад и позволил профессионализму взять верх.

— А почему операция на груди? Какая твоя конечная цель?

Она молчала.

Я взглянул на нее.

— Остин?