Раскаяние Бабника

Рэйчел Ван Дайкен Раскаяние Бабника

Пролог

Дождь стекал с подбородка, пока я барабанила кулаками по двери квартиры Тэтча.

Снова и снова.

Я молотила по ней как сумасшедшая. Слезы смешивались с водой и текли по щекам.

Я была из «тех девушек».

Которые в полном эмоциональном раздрае поздно ночью оказываются у квартиры парня.

— Тэтч! — я долбанула дверь третий раз, ладонь засаднило от удара. Наконец, она открылась.

Тэтч был без футболки и босиком.

Джинсы облегали его так, что подобное стоило признать вне закона. Хотя он же пластический хирург, идеал свойственен его вещам.

Меня обуял гнев, но потом... быстро сменился неуверенностью. Брук, девушка, целовавшая его, была выше и стройнее меня. Ее волосы, как у стриптизерши, буквально кричали, что они наращенные, а лицо было безупречно. Вероятно, Тэтч приложил к этому руку. А ее тело? Давайте скажем, что оно было создано для греха.

И поглядите-ка сюда.

Грешник.

За всю жизнь я еще никогда так остро не ощущала свою мокрую черную футболку или дырявые пацанские джинсы.

Я переминалась с ноги на ногу, а мои темно-синие конверсы скрипели.

— Что? — он склонил голову набок. — Уже поздно.

Я нахмурилась. Серьезно? Почему он ведет себя так, словно это я только что была застукана за изменой?

— Я... — голос хрипел от слез. — Мне жаль, что я сбежала. Просто я... Я расстроилась. — Его лицо было каменным. Ни улыбки, ни злости, лишь холодное безразличие, от которого захотелось обнять свое внезапно замерзшее тело. — Я хочу попытаться, Тэтч. Я... — мой голос был едва слышен. — Я люблю тебя.

Дыхание остановилось.

Он не ответил.

Несколько секунд просто молчал. Секунды, показавшиеся часами.

Наконец, он прижал пальцы к виску и пожал плечами.

— Все кончено, Остин.

— Но...

Дверь хлопнула у меня перед лицом, как выстрел из пистолета.

Глава 1

ОСТИН

— Огонь!

Кто-то так громко выкрикнул это слово, что я в панике проснулась. В грудной клетке колотилось сердце, я оглядела спальню в поисках огня или дыма.

Розовые стены. Я ненавидела розовый. Розовые стены олицетворяли все, что вам нужно знать обо мне. А именно, что моя жизнь мне не принадлежала. Стены были розовыми, потому что мама любила нежные цвета и хотела, чтобы моя комната выглядела женственной.

А старый постер One Direction с засранцем Зейном на фоне всего этого? Что ж, такое висит в комнатах у нормальных подростков, верно? По крайней мере, так сказал папа, а мы обязаны нравиться избирателям. И репортаж местных новостей из нашего дома имел огромный успех. Взгляните на обычную комнату американской студентки! Ура, мне. Так что стены были розовыми, а я уставилась на One Direction.

Черт бы тебя подрал, Зейн, гори в аду!

Я погрозила кулаком в воздухе. Частично потому что я все еще злилась на его уход из группы, но в основном бесилась на себя, что позволяла остальным контролировать свою жизнь.

Я поморгала, глядя на белый потолок, глаза, наконец, высохли после стольких рыданий.

Слез больше не осталось, я вздохнула.

Ни огня. Ни тепла.

Просто. Ничего.

Я снова моргнула. Может, кто-то кричал «Огонь!» в моем воображении? Неужели я настолько измучена?

— Посмотрите, кто проснулся. — Лучшая подруга Эвери проскользнула в комнату моего детства с тарелкой шоколадного печенья в одной руке и бокалом вина в другой. — Я боялась, что ты умерла.

— Что? — Я зевнула, потянув затекшие руки над головой. Разжала пальцы, и мне на лицо выпали кусочки шоколада. Да, представьте, у меня еще что-то осталось. — Почему я должна была умереть?

— Судя по запаху. — Она поморщила нос. — А еще поговаривают, что ты отказалась от душа и решила прекратить брить ноги. — Девушка подняла руку.

— Что? Что ты делаешь? — Я прищурилась и попыталась сосредоточиться. — Зачем ты подняла руку?

— Девичья сила. Дай пять. — Она сжала ладонь в кулак. — Или стукнемся кулачками?

— Почему ты здесь? В моей комнате? Разве сегодня не понедельник? Ты не должна работать?

После того, как Эвери в буквальном смысле слова соблазнила своего босса и устроила свое «жили долго и счастливо» с другом детства-заклятым врагом, ее перевели в другой отдел, требующий стольких сил и времени, что мне становилось даже жалко ее за столько потраченных часов времени. С нашими графиками мы едва виделись последнюю неделю.

— Суббота, — Эвери закатила зеленые глаза. — Сегодня суббота, Остин. Выходной. — Она подняла наполовину съеденный злаковый батончик и скорчила гримасу. — Это все, что ты сегодня ела?

Я выхватила у нее батончик и практически зарычала.

— Мое.

— Вау, полное перевоплощение. Ты превратилась в волосатого зверя с вонючей шерстью и... — Она прищурилась. — Господи боже, у тебя «Читос» в волосах.

— Серьезно? — Я оживилась.