Раскаленный добела

— Да, это так, — подтвердила Роза, а потом испортила весь эффект, закатив глаза на Гриффина. — Упрямица в порядке.

Гриффин рассмеялся.

Роза просияла, глядя на него.

— Вы согласны?

— О, я определенно согласен, — сказал Гриффин и откусил большой кусок. Он застонал — звук, от которого по какой-то причине затвердели соски Линди — затем начал есть, как делал все остальное: с напряженной концентрацией. Линди уже знала, что мужчина так работает, так разговаривает… и точно так же целуется.

Линди не могла не задаться вопросом: «Что еще ему понравилось?»

Гриффин продолжал заглатывать еду, останавливаясь только для того, чтобы слизнуть каплю риса с большого пальца, с тихим сосущим звуком, который тянулся к эрогенным зонам женщины, которые еще не были возбуждены. Когда он, наконец, немного остановился, то вызывающе улыбнулся Линди.

— Итак, об этой упрямой штучке, — сказал он.

— Ах, да. — Роза улыбнулась. — Она ничего не может с этим поделать. И думает, что знает все.

— А еще она считает себя смешной. — Гриффин улыбнулся Линди, и мелькнувшей злости в его улыбке, женщина занервничала. — Она забыла сказать мне, что ручей — не единственная текущая здесь вода.

Роза подняла бровь так высоко, что та исчезла в ее волосах.

— Очень интересно.

— Думаю, да. — Мужчина снова набросился на еду, явно смакуя каждый кусочек.

Если бы он снова застонал, Линди подумала, что застонала бы в ответ.

— О, ради Бога, я просто дразнила тебя. — Линди вздернула подбородок, чтобы добавить авторитета своему заявлению. — И не успела я опомниться, как ты уже снял с себя всю одежду. Я далека от того, чтобы останавливать тебя.

— Да будет так, — сухо ответил он.

— Ты… дразнила его. — Роза явно находила это захватывающим.

— Знаешь, у меня есть чувство юмора.

— Угу. — Роза поцокала языком. — Ну, конечно.

Линди раздраженно вздохнула и съела еще немного.

— Я приготовила ваши комнаты, — сказала Роза. — О, а что касается ремонта ванной наверху этим летом…

— Твои планы — это твои планы, — сказала Линди.

— Но я бы хотела…

— Ты здесь главная, Роза. — Линди попыталась добавить к своим словам выражение "не сейчас". — Я тебе не нужна.

Роза нахмурилась.

— Ты ударилась головой? Что значит мои планы — это мои планы, это твои…

— Роза. Кладовая. Сейчас. — Отряхнув руки, Линди встала и направилась в кладовую, прямо ко второму холодильнику, где, как знала женщина, она оставила… Ах, да, там был отличное место. Шесть упаковок пива с ее именем все еще были там. Она схватила одну, развернулась и врезалась в Розу.

— Что с тобой? — требовательно спросила Роза. — Ты забыла принять витамин «В»?

— Я…

— Послушай, querida, я просто пытаюсь сказать, что у тебя сегодня гости, которые платят. Они уже заночевали. Я дала мужчине номер один, а паре номер два.

— Окей. — Клиенты, которые платили — отлично.

Роза все еще держала руки на бедрах.

— Так почему же ты не хочешь, чтобы Гриффин узнал, что это место принадлежит тебе? Что ты держишь нас всех вместе по доброте душевной, что ты питаешь слабость к Сан-Пуэбла?

— Я держу тебя здесь, чтобы ты не лезла мне в голову. — Линди сделала большой глоток пива.

— Нет, у тебя слабость.

— Да. К твоей стряпне.

Роза рассмеялась и обняла ее.

— Ты — полное дерьмо.

Линди терпела прикосновения одновременно принимая их и слова Розы, и закатывая собственные глаза.

— Мне просто не нужно выплескивать все свои личные дела на кого попало, вот и все.

— Он не просто кто-то. Он помогает, он герой. Ты же не хочешь, чтобы он знал, что у тебя слабость к моей еде или к чему-то еще. Признайся.

— У Линди Андерсон нет слабых мест.

Роза скрестила руки на груди — универсальная поза раздраженной матери.

— Знаешь, что я думаю?

— Если я скажу «да», ты перестанешь говорить?

— Я думаю, ты просто не признаешь то, что это твой дом. — Улыбка Розы была теплой и самодовольной. — Знаешь, что я о тебе знаю?

— Господи, еще один вопрос. Зачем ты сводишь меня с ума?

— Что ты всегда самая противная для тех, кто тебе дорог. — Роза погладила ее по щеке. — Это твоя особенно привлекательная черта.

Линди выглянула на кухню. Гриффин все еще ел так, словно его не кормили целую неделю.

— Если ты говоришь о ванне в ручье, — сказала она, наблюдая за тем, как мужчина наслаждается едой, — то он сам напросился.

— Ты заботишься о нем.

— Конечно. Он поможет остановить пожар.

— Ты заботишься о нем как о мужчине.

— Не говори глупостей, я знаю его всего один день.

— День, год — не имеет значения, когда речь заходит о делах сердечных.

— Роза. — Линди рассмеялась. — Может быть, нам стоит снова перейти на испанский, твой английский начинает подводить тебя. — Схватив вторую бутылку пива, женщина вернулась на кухню и поставила ее перед Гриффином, который настороженно посмотрел на нее.

— Оно не отравлено, — пообещала Линди и улыбнулась. — На самом деле, считай это предложением мира. Ну, знаешь, за всю ту историю с ручьем.

Он сделал большой глоток пива, затем медленно, с сожалением, покачал головой.

— Я так не думаю.

По какой-то причине, от ласковых слов мужчины, живот Линди свело.

— Ты так не думаешь, что?