Раскаленный добела

Линди двинулась на звук, который привел их в сторону от гостиницы. Там, за домом, бежал небольшой ручей, исчезая в бескрайней темной пустыне. Над ними луна изо всех сил пыталась осветить путь сквозь дым, а вокруг них, не обращая внимания на лесной пожар, бушевавший неподалеку от этого самого места, жужжали насекомые, а вдалеке выл койот.

Берега ручья были покрыты мхом и густыми зарослями, деревья нависали над водой, создавая уединенное маленькое убежище.

— Не говори ничего, — сказал Гриффин, выглядя удрученным. — Это моя ванна?

— Ладно, я тебе ничего не скажу. — О, да, она определенно заменила свою защиту чем-то другим. Озорством. — Я также не стану говорить тебе, что мыло висит на той ветке справа от тебя.

Мужчина посмотрел на висящее мыло, затем опустил взгляд на свое грязное тело.

— Полагаю, мне нужно привести себя в порядок, прежде чем войти.

Линди небрежно пожала плечами.

— Наверное.

Бросив сумку, Гриффин оглядел ее.

— Ты тоже здесь купаешься?

— Когда мне бывает удобно. — Она не упомянула, что сделала это всего один раз, в самую жару лета, и купала собаку Розы вместе с Ниной. В тот день они тоже здорово загорели.

Но для хорошего, горячего душа, нет, она войдет в дом и воспользуется общей ванной.

В котором была совершенно прекрасная горячая вода.

Гриффин все еще смотрел на воду. Она представила себе, что ручей — талый снег — все еще чертовски холоден для этого времени года

Мужчина поднял голову.

— Не думаю, что тебе сейчас удобно здесь купаться…

При виде неожиданного жара в его глазах, который ускорил ее сердцебиение без всякой на то причины, кроме того, что Гриффин стоял с вызывающим блеском в глазах, Линди прикусила губу и медленно покачала головой.

— Да. Я так и думал. — Он скинул ботинки. Поднял руки и начал расстегивать рубашку. — Как получилось, что я испачкался больше, чем ты?

О, она была очень грязной, и ей нужно было принять душ.

Горячий.

В одиночестве.

И внутри.

Но в данный момент ее мысли были самыми грязными. Прислонившись спиной к удобному дереву, женщина скрестила руки на груди, уверенная, что справилась с этой ситуацией, что она взяла над ним верх, потому что, конечно же, он не станет раздеваться прямо перед ней…

Гриффин стянул с себя рубашку.

Стащил футболку и отбросил обе вещи в сторону.

О боже.

— Гм…

Мужчина опустил свои руки к брюкам.

Глава 8

Сбросив с себя одежду, Гриффин не знал, что ему нужно больше — избавиться от прилипшей к телу грязи и копоти или завалиться спать.

Приготовить еду. Очень много. Кто-то когда-то посчитал, что пожарному требуется семь тысяч калорий в день, и Гриффин всегда считал это огромным преувеличением. Но он решил, что теперь может съесть вдвое больше. Бургеры и картошка фри. Бифштекс. Целая курица… его рот наполнился слюной от фантазии, зная о том, что реальность будет совсем, совсем другой.

Затем Гриффин посмотрел вверх и поймал выражение лица Линди, когда она смотрела на то, как он раздевался, что сразу же изменило его настроение.

Ее взгляд был прикован к его груди, животу… везде, как будто она ничего не могла с собой поделать, но его тело было просто оболочкой так долго, что казалось шоком то, что кто-то интересовался им.

Гриффин быстро приспособился, и его голод повернулся в совершенно ином направлении, только, как и все остальное, с чем он столкнулся ранее в этот день, он не знал, что со всем этим делать. Да, он поцеловал ее, и да, все это одиночество в пустыне объединилось в один шар жара в его животе и также ниже, но он не планировал действовать.

Не тогда, когда он столкнулся со всем, с чем ему пришлось столкнуться здесь, потому что горькая правда заключалась в том, что у него не осталось ничего, совсем ничего, чтобы предложить женщине.

Даже не секс.

Поэтому Гриффин повернулся к ней спиной, скинул штаны, и остался в одних шортах. Это было лучшее шоу, которое она могла получить.

Ночь была так полна звуков — ветра, сверчков, криков чего-то таинственного, что Гриффин заколебался, гадая, есть ли здесь горные кошки или медведи, о которых стоило беспокоиться. Трудно было поверить в то, что как раз по ту сторону холма бушевал вышедший из-под контроля лесной пожар.

Но у него было леденящее, тяжелое воспоминание о прошедшем дне, чтобы доказать это, и грязь, которая покрывала его тело. Глубоко вздохнув, он шагнул в ручей. Святые угодники…

— Холодно? — ласково спросила Линди.

Только, если заледенеть.

— В самый раз. — Он потянулся за мылом, смывая грязь и воспоминания. Вода доходила только до середины бедра в самом глубоком мечте, но стыдливость уже много лет назад осталась в его переполненной комнате в колледже, а тем более в нетронутых землях, где он несколько недель находился в компании студенток. Ночь была не по сезону теплой, несмотря на ветер, проносившийся по его телу, словно длинные пальцы, напоминая ему о том, что сказала Линди ранее.

Он был жив. Очень живой.