Раскаленный добела

Мужчина пристально смотрел на нее долгое, неприятное мгновение, в течение которого у Линди было странное чувство, что он может видеть все, что она думает, все в ее сердце, и она начала паниковать.

— Линди, — сказал он мягко, с таким сожалением, что она попятилась, подняв руку.

— Нет, не надо, — сказала она. — Не смей этого делать!

— Подожди, — Гриффин схватил ее, удерживая на месте. — Я должен, мы должны., - он обхватил ее лицо свободной рукой, выглядя измученным. — Боже, Линди. Я идиот. Ты думала, что я пришел сюда сегодня утром ради тебя…

— Я ничего такого не думала.

— Прекрати, — Гриффин коснулся ее лба своим. — Боже. Мне очень жаль. Я… я немного медленно соображаю, когда дело доходит до сердечных дел в эти дни. Я просто выбиваю почву из-под ног один день за другим, и…

— Я знаю. — Линди закрыла глаза. — Я знаю.

— Я имею в виду, что, без сомнения, я снова живу. И… и очень этим наслаждаюсь. Прошлой ночью…

Вина и страдание на его лице убили ее.

— Все в порядке, Гриффин, все в порядке, что ты здесь.

— Я смотрю на тебя, — сказал он грубым голосом, — и вижу, как ты идешь вперед по жизни, независимо от того, что она дает тебе, и это касается меня. Ты добралась до меня.

— Но…? — Она сделала шаг назад. — Потому что я определенно слышу большое "но" в конце этого предложения.

— Но… — Его глаза были печальны, так печальны, что Линди сама почувствовала боль. — Я не такой храбрый, как ты… — Гриффин улыбнулся ее сдавленному смеху. — Я — нет.

— Ты что, издеваешься? Ты каждый день рискуешь своей жизнью на работе и не находишь в себе смелости?

— Только не тогда, когда дело касается сердечных дел, — сказал Гриффин очень серьезно и поцеловал женщину так нежно, с такой искренностью, что ее собственное сердце дрогнуло. — Я думал, что смогу сделать это, я думал, что смогу отдать все это снова и снова, но оказалось, что я не могу.

— Я понимаю.

— Тебе не следует этого делать. — Мужчина опустил руки и отступил от нее. — Тебе не следует этого делать.

— Но… — Ничего, потому что мужчина отвернулся. Линди замолчала, потому что что она собиралась делать, умолять его? Черт возьми, нет.

Ладно, черт возьми, да.

— И это все? — спросила она его широкие плечи. — Мы делимся тем, что, немного развлеклись. Кроватью. И может быть, я делюсь частью себя, своим прошлым, потому что ты уговариваешь меня сделать это, черт возьми… но тебе не обязательно делать то же самое?

Гриффин замер, затем повернулся к ней лицом.

— Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Она знала это, но этого было недостаточно. Уже нет.

Броуди и Нина поднялись на борт, и через несколько минут они уже летели в сторону Мексики, к деревне, где все это началось. "Значит, так и должно быть", — подумала Линди, высоко подняв подбородок и глядя ясными глазами. — "Вот где все это кончится".

Потому что после этого с ней было покончено. С Гриффином она выложилась так, как никогда раньше. Она влюбилась, и влюбилась сильно, и в процессе, она также обожглась, но это было сделано, и она не могла изменить ничего.

День был чудесный, и Линди сосредоточилась на нем, на чистой радости полета, на безошибочной любви, струящейся между Ниной и Броуди, и на долгие мгновения этого было достаточно.

Они пролетели Барранка-дель-Кобре и Сьерра-Тараумара. Такая невероятная красота. Каньоны, вершины, необъятная, далекая пустыня.

А потом они подлетели к сожженному участку. Дым рассеялся, и все они прижались к окну, глядя вниз в мрачном молчании на потерю. Почерневший пейзаж. Призрачные тени, которые когда-то были деревьями. Пять уничтоженных ранчо.

А потом Сан-Пуэбла, все еще нетронутая. В безопасности, благодаря их усилиям.

Это снова подняло их настроение. Броуди в шутку вынес Нину из самолета. Линди села впереди, полагая, что Гриффин последует за ними, но вместо этого мужчина задержался.

Что ж, она не собиралась его ждать. Линди спрыгнула на землю впереди него и пошла бы прочь, если бы он не схватил ее за руку.

Все еще стоя к нему спиной, она замерла.

— Я действительно должен это сделать. Пожар в Айдахо.

Линди закрыла глаза от грубой тревоги в его голосе. Она знала, и понимала, чего ему стоило желание поговорить об этом, но, черт возьми, она ничего не могла с собой поделать, даже если бы хотела, чтобы все было по-другому.

— Ты спрашивала меня об этом, а я тебя не слушал. Я отгораживался от тебя даже тогда, когда не позволял тебе делать то же самое.

— Это не имеет значения.

— Это важно, — мрачно сказал Гриффин. — Это имеет большое значение. Я хочу рассказать тебе об этом. Я хочу, чтобы ты знала все. Пожалуйста… позволь мне сказать тебе.

— Но почему? — Линди заставила себя посмотреть на него. — Почему именно сейчас?

— Потому что мне это необходимо.

Все внутри нее смягчилось, и она вздохнула, потянувшись к его руке.

— Я не был начальником экипажа, который погиб. — Гриффин уставился на их соединенные руки. — Я должен был быть, я хотел быть, но там была путаница с расписанием, и иногда, особенно в пожарном сообществе, невозможно спорить с сильными мира сего.

— Я знаю, что ты ни в чем не виноват.