Раскаты Грома

— И не говори, — выдохнул дым Антохин. — Вот же ему приспичило в солдатиков поиграть! Сначала зависнем в полях на пару дней, а потом, по приезду в часть, сразу строевой смотр организуют!

— Обязательно, Тёма, обязательно! — Филиппов закуривал вторую сигарету. День был не из простых, и ночной подъём полка накалил его нервы окончательно.

— Прогибаясь в прогибе? Да, мужчины? — с иронией в голосе, выделяя букву «ж», пробасил подходящий к товарищам ответственный 3‑й роты, лейтенант Кулибин. Этот подтянутый офицер исполинского роста засунул пачку сигарет в нагрудный карман кителя, под бронежилет. Пачка казалась крохотной в его огромных ладонях. Он одобрительно смотрел на зажигалку в руках Филиппова своими маленькими, широко расставленными глазами. Конец сигареты потянулся к пламени, закономерно оставляя чуть позади выпирающий вперёд широкий подбородок Кулибина.

— Ага, — с досадой сказал прапорщик, убирая зажигалку в карман.

— Куда нас хоть? Есть предположения? — спросил у сослуживцев Антохин.

Филиппов только пожал плечами, затягиваясь. Лейтенант ответил:

— Связисты говорят, на пункт «2‑9», — офицер пальцем стряхнул с сигареты пепел. — Только где это?

— А, это вроде в сторону «шестидесятки». Чёт такое было давненько, — Филиппов швырнул бычок в урну, стоявшую неподалёку.

— Что? Что за «шестидесятка»? — удивился лейтенант.

— Лет 40 назад был в этих краях режимный объект. Там бомбы всякие разрабатывали, оружие массового поражения, короче. Ну и полигон какой-то был неподалёку для испытаний. В границах полигона этот пункт «2‑9» находится. Только там лесом уже, наверно, всё заросло. Закрыли объект лет 25‑30 назад. Местные так говорят.

Филиппов закончил рассказ, нервно стуча пальцем по карману, в который положил зажигалку.

— А мне говорили, что не закрыли, — отозвался Антохин. — Охотники иногда слышат звук поезда как раз в стороне линии, которая к «шестидесятке» подходит. Один тип даже утверждал, что общался с каким‑то военным с объекта. Говорил, переименовали её в «семидесятку», вроде. Или «восьмидесятку». Да! В «восьмидесятку».

— О, как! — цокнул языком Кулибин. — Два года здесь уже служу и ничего не слышал!

— А ты с мужиками на рыбалку погоняй. Они тебе столько всего выдадут, — усмехнулся Филиппов.

Из одноэтажного штаба вышел человек и спешно зашагал в центр плаца. По строю пролетела волна: «Командир!», и 466 человек за несколько секунд перестали быть гудящим ульем.

— Пошли, командир на плацу! — бросил недокуренную сигарету лейтенант.

Антохин занял место во главе роты, сделав всего пару шагов. Его товарищи юркнули за строй, пытаясь незаметно добежать до своих подразделений.

Командир полка — полковник Семёнов шёл быстрым шагом, торопился, не обращая внимания ни на что. Это было на него не похоже. Внимательный и дотошный, всегда спокойный офицер сейчас выглядел совсем другим: он был охвачен паникой. Вместо табельного пистолета его руки сжимали автомат, каска надета набекрень, подсумки на поясе болтались, закрепленые не в том порядке. Не дойдя до центра плаца несколько метров, он громко отдал команду:

— Офицеры и прапорщики, ко мне!

Семеро ответственных по ротам отделились от общего строя и побежали трусцой к командиру части. Выполнив последние три шага строевым, они встали в линию, лицом к нему. Семёнов удивлённо осмотрел подчинённых:

— Это всё? Где остальные? Где командиры рот? Где командиры взводов? Расчётное время прибытия по тревоге уже прошло! Почему я вижу только суточный наряд? — с каждым словом негодование всё нарастало.

Семеро молчали.

«А, всё равно уже спалились!» — подумал Антохин.

Лицо командира налилось краской:

— Филиппов, где твой командир роты?

— Товарищ, я… — прапорщик замялся.

— Товарищ полковник, командиры рот убыли отмечать получение очередного звания майором Полевиным, — решил закончить начавшийся допрос Антохин.

— А их оповещение? С ними выходили на связь? — полковник повернул голову к сержанту взвода связи.

— Товарищ полковник, они — вне зоны доступа вышек! Нет связи! — отчеканил сухой, темноватый связист.

Губы полковника задрожали, глаза начали наливаться кровью. Он закричал:

— Нет связи, мля? Да пошёл ты, полковник, да? Под трибунал всех этих говноедов! Отмечают они там, ослицы чпокнутые! Это они на меня болт забили? На меня?! Молокососы минетные! — подчинённые впервые видели таким обозлённым этого по обыкновению сдержанного человека. Его привычный размеренный голос сейчас бушевал так, что заставлял подрагивать коленки. Антохину казалось, что вот-вот кому‑то прилетит в челюсть прикладом командирского автомата. — Я их в такие части сошлю, мля: к чёртовой матери!

Гнев немного утих, Семёнов поправил съехавшую каску, сделал глубокий вдох и медленный выдох.