Раскаты Грома

Чуть более полувека назад здесь стоял охотничий двор — небольшая деревня, где можно было отдохнуть и согреться в тёплых избах. Местная традиция требовала от мужчин выслеживать зверя как можно дальше от становища. В районе деревни никогда не охотились, лишь отбивали зимой нападения голодных волчьих стай. В остальное время животные не чуяли здесь опасности и проходили в сотнях метров от домов. Двор находился в центре пересекающихся звериных троп и охотники могли отходить для своего промысла в любом направлении, согласно заветам предков. Лес таил в себе изобилие мяса и меха, нужно было лишь уметь их добывать. Места облав менялись, звериные маршруты были отмечены особыми камнями, и люди веками оставались незаметными убийцами, находясь под самым носом у добычи. Но эти времена закончились.

Когда началось строительство «Объекта 60», животные отошли дальше от насиженных мест: шум вертолётов, прокладка железнодорожной ветки, рёв двигателей тягачей вызывал у четвероногих обитателей леса неподдельный ужас. Ушёл зверь — ушла былая жизнь. Поначалу люди из деревни были разгневаны приходом солдат, но позже, когда представители государственной власти начали завозить лекарства, консервы и алкоголь, восприняли перемены как добрый знак. Военные были не против заручиться поддержкой местных охотников для обезвреживания укрытых ими волчьих ям и прочих расставленных ловушек, а также разведки местности. Пути, пролегавшие через заросли, под кронами вековых деревьев, становились в разы безопасней, если в команде был кто-то из мужчин этого стана. Со временем по следам местных были обнаружены подходящие места для размещения опорных пунктов — сети гарнизонов и оборонительных сооружений региона. И поскольку охотничий двор находился почти в центре этой сложившейся системы, то именно на его месте решили устроить посадочную полосу.

«Гнездо». Во время работ по расчистке территории оголённая поляна была окружена поваленными деревьями, отбуксированными со стройплощадки. Ветки большинства из них хитро переплетались. При разравнивании площадки ездящие бульдозеры и тракторы были похожи на боящийся уйти из отгороженного места выводок. А фигурки людей в камуфляже, точно птенцы, собирались вокруг очередного груза, который приносил на площадку транспортный вертолёт. Тогда и родилось новое имя этого места, ставшее впоследствии неофициальным названием воинской части — «Гнездо». Получив заасфальтированную длинную полосу, оно стало принимать грузы вдвое больше, чем раньше: садиться теперь могли и самолёты. Ещё больше солдат, больше персонала, больше строителей секретного объекта. Служба в этой части была одним из лучших вариантов для оказавшегося в рядах армии юноши: тихое место — пункт приёма ресурсов, увеличенные «за вредность» пайки и льготы от государства после завершения службы. Мало кто мог догадаться, чем именно занимается «Объект 60». А «вредность» друг другу пытались объяснять климатом, отдалённостью от населённых пунктов и ещё бог весть чем. Место-то было тихим. Почти. Лишь пару раз за 25 лет своего существования аэродром потерпел ущерб — выбитые стёкла по всей части. Тогда громкий далёкий взрыв, казалось, мог лишить слуха напрочь. Но этого ни с кем не случилось. Барабанные перепонки восстановились, стёкла в окнах заменили, а командный состав сделал вид, что вообще ничего не произошло. Просто ветер разыгрался, всего лишь ураган. «Забудьте и никогда не упоминайте!». Так было, но и этого в определённый момент не стало. Потом взлётная полоса с десяток лет крошилась по краям, разметка исчезала, а опустевшие здания медленно осыпались под воздействием мороза местных зим. Объект ликвидировали, по бумагам, и поэтому «Гнездо» оказалось в запустении. Когда в глухой край вновь начали летать грузовые самолёты, пункт как будто обрёл новую жизнь, но ненадолго. Разросшаяся инфраструктура развивала регион с противоположной стороны, и аэродром стал необходим на время превращения «шестидесятки» в «восьмидесятку». После этого, с охраной в одну роту и штатным устаревшим оборудованием, полоса вошла в список резервных. Артерией для секретного объекта стала скрытая железнодорожная ветка и виляющая среди густых зарослей автодорога от ближайшего крупного населённого пункта.

В первые часы после получения сигнала «Лавина» гарнизон не понимал, как на их площади возможно уместить столько техники, садящейся и вылетающей вновь. Адский шум бомбометания, гул лопастей и крики лежащих на носилках раненых, потрёпанных солдат были будто единым криком переродившегося «Гнезда». Но нет, «Гнездо» — лишь маска. Это был крик вновь ожившего охотничьего становища, и его хищный взгляд в серое небо оказался скрыт в прожекторах вдоль взлётной полосы.