Раскол

– До того, как построили туннель, я несколько раз посещал Хьединсфьордюр – как правило, добирался туда пешком. Серьезный такой поход. Однажды – много лет назад – я плавал туда на корабле, когда было решено провести во фьорде мессу. Будучи местным пастором, иного выбора я не имел. Можете только представить себе, что это была за месса, в такой глуши, но нам казалось правильным вспомнить тех, кто когда-то жил во фьорде, а также священников, что проводили там службы. Так что многие из обитателей Сиглуфьордюра поплыли туда со мной. – Эггерт сделал паузу, чтобы перевести дыхание.

Свисавшая с потолка люстра не горела, но по кабинету разливался мягкий свет настольной лампы, и царивший в комнате уют резко контрастировал с беспросветной тьмой за окном. На письменном столе Эггерта высились стопки книг, и, пока тот говорил, Ари успел пробежать глазами по названиям на их корешках: кое-какие произведения затрагивали религиозные темы, но предмет большинства из них был иным. На полках тоже теснились книги – многие в великолепных обложках. Ари почему-то подумал, что станет с книгами и другими вещами пастора, когда тот покинет этот мир, ведь – по своей воле, а может, и нет – священник был холост и бездетен. В этот момент перед глазами Ари вновь возник образ малыша из Блёндюоуса, у которого в Сиглуфьордюре, возможно, жил отец перекати-поле, и сердце Ари на мгновение замерло.

Эггерт поднялся со своего места, и, судя по тому, как скривилось его лицо, такие движения давались ему нелегко, хотя на вид он был в хорошей физической форме. Заметив это, Ари невольно вздрогнул.

– Молодой человек, – сказал Эггерт с улыбкой, – мы можем, конечно, сидеть здесь в тепле и уюте и рассуждать о Хьединсфьордюре. Но его нужно прочувствовать.

Ари вполне мог представить себе, как пастор в том же тоне обращается к своей пастве во время воскресной службы.

Эггерт подхватил свое пальто с крючка возле входной двери и распахнул ее в темноту:

– Поедем на моем джипе.

Тут он застыл на мгновение, оглядывая Ари с ног до головы.

– Ну да, одеты вы достаточно тепло. Да и не такая сейчас стужа.

Автомобиль у священника был почти новый, и даже впотьмах в глаза бросался его ярко-красный цвет.

Если доверять термометру на приборном щитке, температура была чуть выше точки замерзания, однако, по ощущениям Ари, было холоднее, – а может, он просто столичный мерзляк, который так и не свыкся с северным климатом. Больше всего ему хотелось оказаться под теплым одеялом в своей постели.

По небу были рассыпаны бледные звезды – их тусклый свет рассеивался в городских огнях. В окно автомобиля Ари попытался разглядеть горы, но ему это не удалось – он видел лишь мерцавшие в темноте звезды.

Они были уже на полпути к туннелю, когда Ари вдруг пронзила мысль.

– Послушайте… Мы не сможем попасть в Хьединсфьордюр – покидать город сейчас запрещено.

Отец Эггерт от души рассмеялся:

– Да ну что вы! Мы кто с вами? Один – представитель божьей власти, а второй – государственной. Так кто же нас остановит?

Возразить было нечего. В довершение всего, видимо руководствуясь той же логикой, пастор самозабвенно давил на газ, и автомобиль шел на скорости, которая сильно превышала положенную.

Ари оставалось лишь смириться и не растрачивать энергию на пустые разговоры. В глубине души он понимал, что отец Эггерт в чем-то прав.

Некоторое время они молчали, а когда въехали в туннель, Ари сказал:

– Там ведь сейчас наверняка темнота хоть глаз выколи. У вас фонарик с собой?

Священник усмехнулся:

– Нам вполне хватит света от фар, не волнуйтесь.

Ари оказался прав: единственным источником освещения в Хьединсфьордюре были новые туннели, один из которых выходил в сторону Сиглуфьордюра, а другой – Оулафсфьордюра. От въездов в туннели и шел свет.

Когда они оказались во фьорде, пастор свернул влево и повел джип в направлении лагуны. К водоему спускалась частная дорога, которая, однако, была перекрыта, поэтому Эггерт остановил машину возле калитки, не выключая фар.

Когда Ари довольно неуклюже вылез из автомобиля, пастор, у которого было больше сноровки выбираться из высокого джипа, уже стоял рядом и указывал на деревянные ступени, которые вели к другой стороне заграждения.

– Нам туда, – сказал Эггерт и в следующий момент был уже на ступенях.

Ари последовал за ним.

Автомобильные фары освещали довольно большой отрезок пути, но далеко не до самой лагуны и уж тем более не до маленького мыса, на западной стороне которого и находились развалины фермерского дома. Сам Ари к ним никогда не спускался, однако имел возможность лицезреть их издалека, когда с появлением новых туннелей проезжал через Хьединсфьордюр.

Они шли бок о бок, на шаг впереди следовали их собственные тени, длинные и грозные. Говорил в основном пастор, а Ари слушал.