Раскол

А кроме того, Исрун так до сих пор и не ответила на сообщения, которые ей прислали по электронной почте родители. Они оба, каждый по-своему, пытались использовать ее в качестве посредника, благодаря которому надеялись вернуть взаимопонимание. Ей, безусловно, очень хотелось им помочь, но ни времени, ни сил на это не оставалось, так что, будь ее воля, она просто перенаправила бы их сообщения друг другу и предоставила бы им выяснять отношения, не вовлекая ее в эти разборки.

Вдобавок Исрун была записана на прием к врачу, думать о котором ей хотелось меньше всего. Вот взять и забыть бы об этом! Но разве о таком забудешь?

Она решила использовать время до похода к врачу, чтобы разобраться в обстоятельствах похищения ребенка, но и тут особых успехов не достигла.

– Присаживайтесь, Исрун, – мягко сказал врач, когда она с раздражением на лице вошла в его кабинет. Ей и так не хотелось сюда приходить, а сегодня ее еще и приняли с пятнадцатиминутным опозданием.

– Как у вас дела?

– Как всегда, – ответила она лаконично.

В кабинете было прохладно, и Исрун подумала, стоит ли ей ходить к врачу, который даже собственный кабинет толком обогреть не может. Или это на нее так обстановка влияет? Полимерная пленка на окнах, чтобы никто снаружи не разглядел, что тут происходит на цокольном этаже; стол с серебристым отливом и полка с ровно расставленными книгами; алюминиевый стул, даже смотреть на который холодно, и какая-то вот-вот готовая развалиться белая скамейка.

Исрун с тревогой ожидала результатов томографии, на которую ее направили, чтобы выяснить, как протекает заболевание и не появились ли у нее новообразования. Но, как выяснилось, результаты пока не пришли. Вначале врач задал Исрун стандартный вопрос, не возникло ли новых симптомов, о которых он ее в прошлый раз предупреждал. И дальше разговор пошел по накатанной: Исрун отвечала на одни и те же вопросы.

В конце приема доктор, как обычно, спросил:

– Вы поговорили с родителями?

Исрун прекрасно понимала, почему он об этом спрашивает.

– Нет. Пока не нашла подходящего момента.

– А я все жду, когда ваш папа придет на прием.

Исрун опустила глаза:

– Да, я помню. Но он уже в таком возрасте… Не хотелось бы его тревожить. Но даже если у него… тот же синдром… на нем это никак не отразилось.

Доктор кивнул и, поднявшись, по-отечески положил руку на плечо Исрун:

– Подумайте. Через месяц приходите, посмотрим, как дела. А когда будут результаты томографии, я вам позвоню.

Исрун тоже поднялась, и он добавил:

– Я, знаете ли, настроен оптимистично.

Эти слова врач произносил каждый раз, когда она уходила. Вероятно, это была стандартная фраза, с которой он обращался ко всем своим пациентам.

На прощание он посоветовал Исрун не нагружать себя. Однако этому совету она не последовала и сразу вернулась на работу. Новость о похищении ребенка разлетелась по всем информагентствам, но пресс-конференцию полиция пока не собирала.

Факты сводились к тому, что утром молодая женщина оставила полуторагодовалого сына в коляске у входа в кафе, где встречалась со своей сестрой. В промежутке с десяти до десяти пятнадцати кто-то похитил ребенка. Полиция заявляла, что изучает записи с камер видеонаблюдения и призывает возможных свидетелей откликнуться, однако местонахождение малыша по-прежнему оставалось невыясненным.

Исрун стало не по себе, когда она готовила этот материал в эфир: неужели Исландия превратилась в небезопасную страну, где живут способные на такую подлость люди? Значит, прошли те времена, когда можно было спокойно оставлять детей спать в коляске на улице? Даже старой закалки, много повидавшие на своем веку журналисты, с которыми Исрун работала в отделе новостей, пребывали в шоке от этой истории.

Исрун вновь и вновь пыталась дозвониться до своего осведомителя в полиции, но ее попытки не увенчались успехом. Наконец, когда было уже почти семь часов, он позвонил ей сам.

– Какое-то время не звони мне, – произнес он. – Дел невпроворот. А новостей для тебя нет.

– Мальчика-то нашли?

– Нет.

– А родители кто? И кого подозревают?

– Прости, не могу сказать. Вопрос весьма деликатный, Исрун. Мы должны быть максимально осторожными и не допускать утечек. Самое главное для нас – найти ребенка. – С этими словами он бросил трубку, чего раньше никогда не делал. Видимо, у полицейских нервы и правда были на пределе.

Значит, так тому и быть: нужно дать новость в эфир как есть и ограничиться заявлением полиции. В конце концов, решила Исрун, безопасность ребенка не идет ни в какое сравнение с журналистской сенсацией.

22

Благодаря тому что Томас взял на себя ночную смену, Ари удалось как следует выспаться и он пришел на работу полный сил.

Люди потихоньку начали появляться на улице; самые отчаянные, ну или самые безрассудные, бросили вызов вирусу, чтобы подышать свежим зимним воздухом. Однако надолго дом никто не покидал, и магазины были по-прежнему закрыты. Люди избегали общения.

Утром Ари поговорил по телефону с Кристиной.

– У тебя все в порядке, Ари? – спросила она, не скрывая беспокойства.

– Ну конечно! А у тебя? Много работы?