Раскол

В одном он был уверен - Культ Рекдоса определенно не был той религией, к которой он бы хотел иметь хоть какое-то отношение. Это была религия, способная вызвать отвращение от самого понятия "религии" до конца жизни.

Его, вместе с остальными скаутами толкали, несли, волокли, и в конечном итоге втащили (когда индрик не смог протиснуться сквозь последний отрезок подземного тоннеля) в жаркий и душный подземный зал. Судя по тому, как Мику была слышна песнь, они были довольно близко к Древу Единства, оно отчетливо слышалось где-то наверху. Это означало, что они были не далеко от Центра.

Мик совершенно точно знал, что находилось под Центром, поскольку это место горящим нарывом вздымалось посреди территории Голгари, в Старом Раве. Его отец всегда через силу указывал ему на Рикс Маади, главное логово гильдии Рекдос. Рикс Маади напоминало осиное гнездо, поскольку Культ Рекдоса постоянно пристраивал и достраивал его, заваливая его кучей всякого хлама. Зазубренные, утыканные шипами печные трубы торчали из всех щелей этой постройки, испуская тонкие струйки черного дыма. Рикс Маади было частью нижнего города, но на самом деле это был отдельный мир Рекдоса, который, по слухам, уходил гораздо глубже под землю, в такие глубины, каких не достигал ни один район земель Голгари - глубже самого Григорьего Каньона. Там Рекдосы добывали железную руду, что делало их основной силой во всем мире, не смотря на их характерные антиобщественные наклонности. Джерад заставил сына пообещать, что он никогда не приблизится к Рикс Маади без своего отца. Естественно, Мик нарушил свое обещание при первой же возможности, но его проникновение в логово Рекдосовского разврата ограничилось тогда лишь осторожным и незаметным обходом его периметра с парой верных друзей. Тогда было брошено много вызовов, и первый, кто рискнул бы выйти к Рекдосовским стражникам, заслужил бы уважение всех ребят. Этого уважения, к тому времени, еще не доставалось никому. Мик бы сделал это, как он всегда говорил, если бы не сложности, которые создаст этот поступок для его отца, как гилдмастера.

Теперь, когда Мик предположительно был в самом центре Рикс Маади, он не мог представить, зачем ему вообще могло хотеться сюда попасть. Все вокруг было пропитано запахом серы и гнили, заполнено дымом сотен жаровен, в которых сжигалось одному-Крокту-понятные маслянистые вещества и отвратительно пахнущие зловония. Крысы кишели везде, куда бы он не бросил свой взгляд, мелкие, крупные, некоторые размером с болотного пса, и втрое свирепее - там было больше крыс, чем Мик думал, всего существует в Равнике, и все они толпились, словно питомцы, ожидающие кормежки.

И жар. Пещерный зал был громадным, а открытый, сияющий кратер, наполненный лавой, в самом ее центре, превращал все логово в подобие раскаленной печи. Хаотичные соты из лестниц, площадок и проходов облепляли внешние стены этого жуткого улья, а высоко вверху виднелся выход, которого невозможно было достичь без пары крыльев – в виде нескольких, знакомых Мику вентиляционных труб, широко используемых во всем нижнем городе. На стенах и потолке строения была выстроена впечатляющая сеть печных дымоходов и воздуховодов, но все они, похоже, по большей части, были бесполезны. Вентиляции приходилось соперничать с открытым жерлом, с пылающей тягучей жижей, угрожающе бурлящей, словно лавовый суп, оставленный для постоянного кипения. Рикс Маади было зловонной печью, размером с небольшой город.

Посреди всего этого, полным ходом шел какой-то хаотический карнавал. Омерзительные развлечения, развратные танцы, которые бы мама Мика наверняка бы не оценила, и группы рычащих певцов, вносивших свою лепту в общую какофонию неумолкаемого шума. Всюду, куда падал его взгляд, Рекдосы выпивали, танцевали, или жестоко избивали своих соратников по культу. Воздух был пропитан дымом, вонью, и безумным, трескучим хохотом.

Он, и остальные скауты все еще находились в своих клетках, выстроенных в ряд для осмотра. Наконец-то Мику, хоть на мгновенье, удалось увидеть, что остальные три его товарища были живы. Он также заметил, что инстинкты его не подвели: Его матери среди них не было.

Мик подозревал, что ему вряд ли понравится этот осмотр; особенно, когда он увидел того, кто должен был его проводить. Демонопоклонники называли ее Изольда, что, как полагал Мик, означало что-то вроде "кровавой ведьмы" на Древнем Рави. Ее бледная фигура была покрыта тонкими цепями, и гладкими, почерневшими шкурами. Ее руки венчались длинными черными, похожими на лезвия, когтями, с которых стекала густая красная жидкость, капая на каменный пол с каждым ее шагом в сторону узников. Через ее полностью белые глаза проходили шрамы, от бровей, до скул, но она, похоже, не испытывала ни малейших трудностей, проходя сквозь обезумевшую, кровожадную толпу.

Возможно - и эта мысль для Мика была едва ли не слишком пугающей, что бы обдумать ее - Изольда была своего рода вампиром.