Раскол

– В распоряжение музея скоро поступят экспонаты пятнадцатого века, – говорил доктор Абдалла, отпирая тяжёлую дверь. – Он хотел заранее осмотреть коллекцию.

– А можно нам тоже? – попросил Аттикус. – Мы аккуратно!

Вместе доктором Абдаллой они вошли в зал. На столах располагались экспонаты и старые книги.

– Что-нибудь из этого как-то связано с Утманом? – спросил Джейк.

– Яблоко от яблони!.. – улыбнулся доктор Абдалла. – Доктор Розенблюм то же самое у меня спросил. Идите сюда.

Абдалла подвёл их к столу в конце зала. На нём стояли глиняные вазы и блестящие металлические изделия. Аттикус сразу же направился к небольшой стопке книг и открыл первую попавшуюся.

– Там есть переводы, – сообщил доктор Абдалла. – Я у себя, если понадоблюсь.

Дверь за ним захлопнулась. Аттикус так низко склонился над одним из переводов, будто хотел забраться внутрь.

– Ну что там, Атт? – спросил Дэн.

Аттикус не отвечал. Он впился в текст, перелистывая страницы и поднося книгу все ближе к глазам.

– Ого!

– Что такое? – спросил Джейк.

Аттикус перевернул очередную страницу и покачал головой.

– Ерунда какая-то!

– Да в чём дело? – снова спросил Джейк.

– Это вроде дневника, – начал рассказывать Аттикус. – Утман пишет, что встретил бродячего торговца, который говорил, будто у него есть диалог «Гермократ». Утман, похоже, словам торговца не поверил, но дальше пишет, что диалог этот якобы рассказывает об Атлантиде. Здесь много об истории и культуре, но ни слова о том, где она находилась. Пишет, что раньше Атлантида называлась по-другому.

– Как?

Аттикус перевернул страницу, нашёл сноску и прочитал:

– Тартесс.

– Тартесс? – протянул Дэн. – Впервые слышу.

– Я тоже, – сказал Джейк, нахмурившись.

Дэн расстроенно вздохнул:

– Надо, наверное, покопаться в старых картах, поискать остров Тартесс.

– Погодите! – Эми бросилась листать свой блокнот. Она водила пальцем по каждой строчке.

– У тебя что-то есть об этом Тартессе?

Блокнот полетел на стол, Эми лихорадочно переворачивала страницы.

– Должно быть здесь… – бормотала она. – Я же помню…

– Что должно быть-то? – спросил Дэн.

Эми открыла карту. Согласно пометке, так выглядел мир в четвертом веке до нашей эры.

– Век не тот, но карта показалась мне интересной, и я сделала копию.

Эми ткнула пальцем туда, где сейчас был Тунис, затем переместилась левее, пропустила Морокко и Гибралтар. А выше лежало государство, в котором они все безошибочно узнали современную Испанию.

Неподалёку от побережья на юго-востоке располагалась большая территория, помеченная красным кружком. Сверху значилось всего одно слово:

«Тартесс».

– Дамы и господа! – возвестил Дэн, нарушив повисшее молчание. – Кажется, мы с вами только что обнаружили Атлантиду.

– Высший класс! – воскликнул Аттикус и вскинул кулак в победном жесте.

Глава 18

Эйприл Мэй размышляла о том, какой счёт нужно выставлять клиентам, чтобы он соответствовал выполненной работе. Платить за время или за проект неправильно. Правильней оценивать сложность работы по количеству бутылок вишнёво-лаймового «Электрошока» с кофеином. На взлом всякой ерунды, например, электронной почты или профиля в социальной сети, допустим, в «Фейсбуке», уходил всего один стакан. Чтобы взломать систему защиты Кэхиллов потребовалось целых три бутылки, и вознаграждение она бы хотела получить соответствующее.

Сейчас она сидела, уставившись сразу в два мерцающих монитора, вокруг валялось шесть пустых бутылок. Седьмую, наполовину пустую, она держала в руке.

Требовалось выяснить, что замышляет Джей Резерфорд Пирс. Перед ней стояла самая сложная задача, за которую она когда-либо бралась. Сложность заключалась в том, что до определённого времени никто и не слышал о некоем Джее Резерфорде Пирсе. Нет, кто-то его, конечно, знал, но тогда он был совсем другим человеком – мелкой сошкой и неудачником. «Что же тогда случилось? И во что он превратится через пару лет?»

А начиналось всё так безобидно: он нанял Эйприл и велел откопать что-нибудь на парочку богатых задавак.

Как просто! Как невинно! А потом ей открылась правда. Она видела, как какой-то здоровяк схватил Эми Кэхилл и собирался сделать ей смертельный укол. Нет, Пирса не интересовали подробности её личной жизни. Пирс просто хотел её убить. А заодно и её друзей.

Эйприл Мэй уговаривала себя, что это недоразумение. В голове того громилы что-то помутилось, и он решил убить Эми, хотя приказа такого не получал. Сначала эта версия казалась Эйприл вполне правдоподобной. Но чем больше она узнавала, тем больше убеждалась, что принимала желаемое за действительное. Надо все выяснить наверняка. А если Пирс и правда хочет убить этих детей, то зачем?