Раскол

«Все зовут меня Пони».

«Интригующе».

Пони хмыкнул. Подумать только! Он переписывается с самой Эйприл Мэй! Сердце чуть не выпрыгивало из груди, переполненное самым искренним восторгом. Он печатал, и руки его подрагивали от волнения.

«У тебя ко мне дело?»

«У меня один вопрос. Интересно твоё мнение».

Пони сдвинул брови.

«Только если мой ответ никак не навредит моим друзьям».

«Не переживай, – ответила Эйприл Мэй. – Это просто вопрос. Забудем, что мы на кого-то работаем. Поговорим как равные».

Пони залился краской – уж больно лестное заявление. Но, прежде чем ответить, он выждал с минуту.

«Что тебя интересует?»

Эйприл Мэй напряжённо глядела на вопрос, повисший на экране. Потянувшись за бутылкой «Электрошока», она услышала сигнал электронной почты.

Эйприл бросила взгляд на второй монитор. Одно из писем явно выделялось из массы других – выделено жирным, подчеркнуто красным, послание будто на неё кричало. Письмо от Пирса, он требовал выяснить, где сейчас Кэхиллы, чем занимаются. И как на них выйти. Эйприл сделала глоток своего напитка и принялась за ответ Пони.

«А кто хороший, кто плохой во всей этой истории с Пирсом и Кэхиллами?»

Глава 19

– Но как Атлантида могла оказаться в Испании, ведь Испания – даже не остров? – вопрошал Дэн, пока их маленький самолёт летел над Средиземным морем.

Аттикус со стопкой книг на коленях сидел в конце самолёта между Эми и Джейком. Он не отрывался от своих справочников ни на секунду с тех пор, как они ушли из музея. Из-за внезапно обрушившейся известности после происшествия в старом городе отправиться в тунисский аэропорт они не могли. Кроме того, полиция их тоже до сих пор ищет. За ними прибыл пилот Йоны, в последний момент отменивший другие рейсы. Лететь оставалось ещё час, а затем на побережье их встретит лодка.

– Все сходится с тем, что писал Платон, – сказал Аттикус. – Атлантида находилась западнее Столбов Геракла, а это, как вы знаете, скалы по обеим сторонам Гибралтарского пролива. Испания лежит как раз западнее. И Платон не единственный, кто говорит, что Атлантида – в Испании. Есть такой учёный Ричард Фройнд, он разрабатывает эту теорию уже долгие годы.

– Почему же о нём ничего не известно? – спросил Дэн.

Аттикус помялся, а потом сказал:

– Ну, многие говорят, что у него не все дома.

– Наш человек!

– Фройнд пишет много интересного! – продолжил Аттикус. – Якобы в южной части Испании был огромный залив, и прямо там, в виде концентрических кругов, и построили Атлантиду. Там были и порты, и невероятные храмы… Версия не противоречит тому, что известно о Тартессе. Там занимались добычей руды, город процветал. А потом, тысячу лет спустя, после страшного цунами город ушёл под воду. За столько лет обломки покрылись толстым слоем ила, затем местность эта заболотилась, и теперь там национальный парк.

– А подтверждения у него есть? – спросил Дэн.

Голос у Аттикуса дрогнул:

– Он сделал несколько любопытных снимков с помощью радиолокатора. – проговорил он осторожно. – И некоторые соглашаются, что там, под землёй, действительно спрятан исчезнувший город. Что-то там точно есть! Но вокруг одни болота, раскопками не займёшься. Наверняка никто не знает, но надо ведь проверить! – Аттикус вновь углубился в чтение своих книжек.

Дэн нахмурился и оглядел самолёт. Вместе с Эми они облетели полсвета, Аттикус и Джейк тоже часто составляли им компанию, но ещё никогда в полёте не было так тихо. Эми смотрела в иллюминатор. После библиотеки она стала особенно задумчива.

Дэн догадывался, в чём дело, но подобрать слов для разговора с сестрой не мог. Он видел, что Эми залезла к нему в рюкзак, и догадывался, что она там нашла.

Дэн покраснел. Чувствовал он себя так, как будто его поймали на чём-то постыдном вроде воровства или предательства. Но ведь это только рекламные проспекты. И Эми он уже сказал, что хочет уехать, как только они разберутся с Пирсом. Если они, конечно, с ним разберутся. Дэн устал от приключений. Порой ему казалось, что его собственная кожа с каждым днем стягивается всё сильнее, давит на него, так что ещё немного, и он задохнется. Неужели Эми не понимала, как ему тяжело?

Дэн всё думал о своем отъезде, и вскоре на смену чувству вины пришла злость. И злился он именно на Эми. Он и раньше мог разозлиться на неё из-за какого-нибудь пустяка. Когда она хватала его толстовки без разрешения, например. Но сейчас злость какая-то другая. Это новое чувство обжигало, от него хотелось плакать, и потому разговора с Эми у них не получалось. Через сколько испытаний они прошли вместе! И никогда у них не было тайн друг друга. Неужели что-то между ними изменилось?