Раскол Панкеи

Уроборос нашёл Штейна на пороге. Вернул его обратно в террариум и накормил тарантулов оттаявшей белой мышкой. Затем парень натянул новые пластики на барабаны и уселся перед зеркалом. Размазал по серьёзному напряжённому лицу тональный крем равномерным слоем. Высунув язык, подвёл веки фиолетовыми тенями. Подкрасил ресницы густой тушью с комочками и обвёл губы баклажанной помадой. Постарался улыбнуться своему отражению, но ничего не получилось.

Уроборос похолодел, когда Везувий вручил ему пистолет и показал, как снимать его с предохранителя. Неужели настоящий? Конечно, настоящий. Он сам видел, как репетировали парни перед концертом. Но они тренировались не играть на гитарах, а стрелять по мишеням – пивным бутылкам. Тогда Уроборос не решился прикоснуться к миниатюрному орудию убийства, а вот сейчас роптать не осмелился. Ну почему он такой слабовольный?

Как ни странно, концерт выпал на седьмое января, Рождество Христово. Отчего-то Фтор радовался, а вот Уроборос боялся. Что если из-за нарушенного торжества Господь не простит их согрешения?

– Жуть, – скукожился Уроборос. Его даже подташнивало, хотя уже второй день гот не мог питаться. Кусок упрямо не лез в горло, да Уроборос и не настаивал.

– Не ссать, – как всегда, ответил Фтор, – сегодня наш звёздный час, и Боги на нашей стороне, – заверил толстяка он.

– Да… Да, – резиновым голосом пропел Уроборос.

– И помните, стрелять начинаем на «Пушках Пушкина». Так толпа не заметит подвох. Подумает, что пистолеты – часть шоу, – условился Фтор. Он знал, что впятером они выстрелят точно. И кавычки здесь не нужны.

На сцену выходили по очереди. Публика восхищённо ловила комаров. Последним показался Фтор. Лишних любезностей и приветствий не было.

– Драка за драгс! Драка за драгс! – начал плеваться в микрофон панк. – Как драконы, дерётесь за драгс! Это нойз, красавчики! Это найс! – Фанаты тут же принялись кивать головами и всё такое. – Бежит лава! Из кот-лована! – пританцовывал Фтор. – Соль соловьи, соль соловьи клюют! – кричал он, неминуемо приближаясь к «Пушкину». – Пуще Пушкина пользуюсь пушками! – наконец, проголосил Фтор.

И Уроборос незаметно вытащил свою игрушку. Снял свою игрушку с предохранителя. Фрикаделька и Пустыня сделали тоже самое, пока Везувий занимался музыкой. Никто не наблюдал никаких таинственных знаков и опасных действий. Даже когда музыканты построились в один ряд и вытянули руки с пистолетами, никто не испугался. Все восторженно свистели и фотографировали экстравагантных стиляг.

Но вскоре раздался выстрел.

Пустыня спустил курок первым.

Пуля угодила чудачке с малиновыми волосами в лоб, и из неё хлынул отрицательный резус фактор. Толпа ахнула, но не сообразила, что к чему, пока не грянул новый раскат грома. Стрелял Везувий. Он угодил парню с чёлкой прямо в лицо, и изуродованный подросток свалился на пол. Затем гавкнул пистолет Фтора. За ним, дрожа и щурясь, выпустил пулю Фрикаделька. Последним отважился Уроборос, и тёмный кетчуп брызнул на стену.

– А-а! – вздрогнул толстопузый, но получил в награду угрожающий взгляд товарищей.

Фанаты непонимающе забегали по залу, наступая друг другу на ботинки. Так родилась паника.

– Бабах! – улыбнулся Фтор, и подкосился ещё один человек.

Вскоре приятели вошли во вкус и выпустили долгую дробь выстрелов. Испуганные люди ломились к выходу, но Фанси закрыла двери на ключ.

– Мамочка!

– Помогите! – смешивались типичные выкрики и мольбы.

– Вас никто не услышит, – произнёс Пустыня в тёмно-бежевый член, – вы согрешили и понесёте наказание! Так остановитесь же и примите свою кару достойно! Кару за бездействие. За безразличие. За подражание, – твёрдо диктовал парень, пока пушки выплёвывали пули. – Да здравствует расплата! Да здравствует справедливость! – вопил Пустыня, и из глаз его текли слёзы.

С их выходкой не сравнится террористический акт в Беслане. Теперь их точно заметят. Теперь они точно приобретут известность на весь земной шар для боулинга.

Уроборос стрелял вслепую. Его ужасало происходящее. Он не хотел убивать. Его рукой кто-то управлял! В его руку вселился дьявол! Его заставили! Барабанщик стоял по колено в кетчупе. Кетчупа бы хватило на то, чтобы сделать тысячу бутербродов.

– Простите, – плакал пухлый добряк и спускал курок. Пуля вонзалась обдолбанному парню в живот, и тот, как рыба, ловил ртом воздух, инстинктивно прижав ладони к развороченному желудку. – Мне плевать, – заверял себя Уроборос, – мне по барабану, – пищал он, перезаряжая чёрное устройство.

Фтор чувствовал себя персонажем какого-нибудь боевика или вестерна. Он с удовольствием палил по безнравственной молодёжи, напичканной наркотиками или алкоголем. Их смерти ничего не стоили. Он всего-навсего очищал планету от проституток и барыг. Беспонтовых людишек. Жалких сурикатиков. Сегодня был вторник, и Фтор мог со спокойной совестью побаловать себя свежей кровушкой.

– Кто не спрятался, я не виноват! – хохотнул он.