Раскол Панкеи

Фанси бессмысленно бродила в «Коляске» и бесстрастно глядела на счастливых мамочек. Она ничего не чувствовала. Даже зависти и гнева. Одна пустота. Всё то место, что занимал Помпея, теперь занимала пустота, и вся Фанси была пустой. Её ноги слабели и подкашивались, словно принадлежали ребёнку, больному церебральным параличом. Её губы шептали почти беззвучное «помогите», но стылый зимний воздух сковывал слабый шёпот. Превращал его в хрупкую ледышку. Воспоминания об их прогулках и путешествиях давались особенно мучительно. Как бы сейчас она хотела засыпать на его руках! Фанси помнила, как Помпея шутливо пел: «Бояться не надо. Душа моя будет рядом твои сновиденья до рассвета охранять», и от этого боль только обострялась.

Фанси безостановочно слушала его песни, жадно ловила его голос, его дыхание, которым Помпея так умело управлял, но этого было мало! Этого было несправедливо мало!

Шёл третий день после трагедии, и её глаза покрылись двумя красными сеточками. Фанси перестала причёсываться и пить газировку, разговаривать с матерью и выбираться из кровати.

– Бусинка, если эти песни вводят тебя в депрессию или обесценивают внутренние позиции, то лучше не слушай их. Не стоит заниматься психологизаторством, – гадала мать, но Фанси не давалась в спутанные объяснения.

Всё равно её мамочка не сможет помочь. В лучшем случае она прочитает лекцию о принятии и естественных биологических процессах, но этого девушка уже наслушалась с лихвой. И оно не помогало.

Помпея считал, что в расставании всегда есть хорошая сторона, но только где же она, эта хорошая сторона? Пожалуй, он ошибался. Он никогда не терял по-настоящему. Фанси глотала слёзы и отупляющие таблетки, но душевная опухоль никак не проходила.

«Моя сильная девочка…» – ласкал её Помпея.

«Твоя сильная девочка…» – умиротворённо шептала Фанси, словно занималась бэк-вокалом. Но где её сила сейчас? Куда она улетучилась? Титаник тоже казался массивными лайнером, но получил пробоину и затонул. Раскололся на две части и ушёл на дно. И унёс с собой тысячи жизней. Фанси намеривалась повторить его историю. Только уходить под воду ей предстояло намного дольше.

Ночами Фанси всматривалась в стылое морозное небо и искала созвездие Малой Медведицы. Может быть, теперь её возлюбленный там? Где-нибудь рядом с Полярной звездой? Впрочем, Помпея тоже был звездой. Просто места звёзд на небесах. Им не положено светить на Земле.

У Фанси до сих пор хранился пятибук с дурацкими вопросами вроде:

«Момент, который я бы хотела продлить…»

Или:

«Я скучаю по…»

Или:

«Чувствую ли я себя одинокой?»

Или:

«Чем я сейчас одержима?»

Фанси не черкала листы шариковой ручкой, потому что не могло быть очевидней ответов. Конечно, он скучала по Помпее. Конечно, она хотела продлить минуты, проведённые в постели с ним. Конечно, она чувствовала себя одинокой. Конечно, она была одержима местью.

Гнев

Несмотря на распри, участников «Гондваны» пригласили на похороны. Фтора слегка обескуражило печальное извести о смерти Помпеи, но к ноткам сожаления примешивалось едкое злорадство. Всё-таки Помпея облажался, и облажался по-крупному. Лохануться круче него попросту невозможно. Вот так неудача! Вот так провал! В душе Фтор ликовал, но мастерски изображал подавленность.

– Он стал для меня близким сердечным другом за эти полгода, – грустно произнёс он.

– Он всегда был добр ко мне, – поддержал его Уроборос.

– У него всегда находились какие-нибудь идеи. Он всегда что-нибудь изобретал и строил грандиозные планы. Ах, он совсем не хотел умирать! – комментировал Везувий.

Фанси молчала. Пустыня тоже молчал. Фрикаделька походил на зомби. Циничный Фтор радовался, что бюджет «Loveразии» изрядно поредел после покупки гроба и организации похорон. Тело закапывали перед самым праздником. И было неясно, весь мир радовался или горевал. Пресса не упустила такую сочную сенсацию и мигом подала огласке музыкальную трагедию. Целую неделю фотография мёртвого Помпеи не сходила с первых страниц, но вскоре его сместил рецепт новогоднего салата.

Каждый его знакомый бросил в могилу горстку земли, а Фанси даже пролепетала: «Не понимаю, почему я не бросаюсь сама». Её бледно-сиреневые полинявшие волосы спутались в колтуны, и выглядела девушка, как ведьма.

– Терпи, Фанта, – сухо посоветовал Везувий.

– А я и так терплю. Просто ничего другого не остаётся, – на автомате отозвалась она.

– Ну как же? – усмехнулся панк. – Можно запястья порезать или таблеток наглотаться. Или придушить кого-нибудь, – зачем-то предложил он.

– Я в курсе, – едва слышно прохрипела девушка, – но я сильная. Я не буду пить материнские таблетки, – сама с собой раскачивалась она.

– И душить никого не будешь? – пошутил Везувий.

– Буду, – серьёзно ответила Фанси.

На похоронах ей никто не поверил. Милая китайская хохлатая не могла кого-то укусить или даже загрызть. Она могла только тявкать и скорбеть по хозяину, но не более того.