Раскол Панкеи

– Помпея мёртв, – произнесла телефонная трубка голосом Пустыни.

– В смысле? – переспросила Фанси. Она словно не услышала, а если и услышала, то что-то иноязычное. Что-то, что не укладывается в голове и не происходит в жизни.

– Во время концерта произошёл несчастный случай. Помпея больше нет, – бесстрастно сообщила трубка.

– Как? – по инерции откликнулась Фанси, хотя не знала более бессмысленного вопроса. Он срывается с уст также импульсивно, как банальное «Привет» или «Как дела?». На самом деле всем плевать как у тебя дела. Просто это прекрасное вступление для дальнейшего диалога. Обычное «как?» вступление пречёрное.

– Фанси, пойми, он мёртв! – закричала трубка.

– Мы же завтра собиралась встретиться в «Коляске», – только и выдавила из себя девушка и опустила телефон.

Она как бы отключилась от реальности. Повесила перед собой прозрачную штору. Невидимую ширму. Фанси онемела. Отупела. Черепушка забилась ватой, приглушавшей страдание. Но ведь смерть – это абстрактное и далёкое явление, которое случается только с другими. Она касается чужих семей. Фигурирует только в статистике. Живёт где-то в прошлых войнах и всё. Смерть не может вот так спокойно и бескомпромиссно прогуливаться рядом! Забирать самых близких и дорогих людей! Разумеется, не может. Значит, трубка пошутила. Пустыня пошутил.

Облегчённо выдохнув, Фанси позвонила Помпее. Послышалась цепочка гудков. Очень скоро Помпея ответит ей и утешит своим плавным бархатным голосом. Расскажет, как всё прошло.

Но всё действительно прошло. Ей не ответили.

Фанси помолчала с минуту, а потом закричала. Очень громко и поразительно равномерно. Так кричат, когда боятся и не знают, как защищаться.

– Что стряслось, бусинка моя? – ворвалась в её комнату мать, но Фанси не видела её. Она просто ревела и ревела, не в силах прекратить. – Бусинка, ты меня пугаешь. Успокойся. Объясни, в чём беда? – просила её мать, но успокоиться – слишком невозможно. Опытный психотерапевт оставил несчастную в покое и дал ей время проплакать. Выплеснуть свою боль. Но когда Фанси затихла, стало ещё страшнее и хуже. – Бусинка, ты в порядке? – постучалась мать.

В порядке? А что такое порядок? Какого его определение? Ноги и руки вроде на месте, а сердце, пусть и не органическое, а то, что красное и в форме плюща, разорвано на мелкие клочки. Это порядок? Это порядок?

– Дай мне таблетку, чтобы я заснула, – проскулила Фанси, а мысленно добавила: «чтобы умерла».

– Держи, птенчик мой, – протянула пилюлю мать.

Фанси покорно проглотила её и незаметно ухнула в канаву липкого вязкого сна.

***

Проснулась девушка разбитой, но не из-за болезни. Говорят, что утро вечера мудренее, но как быть, если утром люди, умершие вечером, не оживают? Фанси с кислым привкусом во рту набрала Пустыню ещё раз.

– Чего? – невнятно промычал тот.

– Где Помпея? – глухо спросила Фанси.

– Не знаю. Я в хлам, – неразборчиво пробормотал Пустыня.

И Фанси решила убедиться в его нахальном вранье. Шмыгая носом, она натянула колготки, накинула пальто, надела сапоги и выбежала на улицу.

На улице ничего не изменилось. Уже плюс в её пользу. Ведь, если бы Помпея погиб, то на улице хоть что-нибудь да изменилось, правда? Фанси смутно ориентировалась в пространстве. Розовощёкие дети катались с горок и копали лопатами снег. Их родители беседовали друг с другом.

Вначале девушка добежала до дома Помпеи, но ей никто не открыл, а своих ключей у малышки не было. Пока не было.

Потерпев одну неудачу, которая, впрочем, могла обернуться и преимуществом, Фанси понеслась в «Сахару». Внутри она застала размазанных по полу Фрикадельку и Пустыню. Они даже не переодевались и до сих пор лежали в потной вонючей одежде и с размытым макияжем.

– Где Помпея?! – с порога завопила она. – Что вы тут устраиваете?! – закипала девушка.

Ответом ей послужил скулёж. Подбородок Фрикадельки задрожал, а его глаза превратились в две узкие запятые.

– Ехо убили! – промычал фрик.

– Убили? – пошатнулась Фанси. Если ребята дурачили её, то им следовало бы вручить Оскар за актёрскую игру. Очень правдоподобный спектакль! И эмоции такие натуральные! – Как убили? – осела она.

– Задавили. Растоптали. Растерзали, – просипел Пустыня, выпуская новую порцию слёз.

– Я не понимаю! – всхлипнула Фанси.

– Вот и я… ни черта не понимаю, – ответил Пустыня. Сейчас Фанси запускала холод в гараж, и из-за этого она казалось ему неприятной, но в целом Пустыня мог даже предложить утешительные объятия. – Иди сюда, – пригласил он. Фанси, не зная, как вести себя в такой ситуации, зашла. Пустыня протянул к ней свои руки, и девушке пришлось опуститься. Гитарист слезно обнял её за шею, свесив на плечи дошираковые волосы, и захныкал с новой силой. – Фанси! Фанси! – кричал он, хватаясь за неё, словно реально летел в бездонное чрево пропасти.

Незаметно к ним подполз и Фрикаделька. Он прибился к ним, как сыч, и уткнулся лицом в шею Фанси. Все они отчаянно нуждались друг в друге, но никто ничего не мог дать. Только редкие ровные «А-а» выпускали осиротевшие души.

***