Раскол Панкеи

– Как-нибудь, да закопают. Гроб выберут крепкий, широкий, чтобы вошёл, – цинично ответил Везувий, хрустя завалявшимися чипсами.

Но от его грубого рассудительного ответа девчонка только сильнее сжалась в клубок.

– Мы можем проводить его сейчас, – сухо предложил Пустыня.

Внутренние голоса мучили его. Совесть терзала за то, что он не помог приятелю и ушёл, когда мог спасти. Теперь он понимал тех неправильных врачей, которые увезли Помпею.

– Он был вежлив и мягок, – начал Фтор, умалчивая об его тупости и лени.

– Его бесило, когда трогали его барабаны, – присоединился Везувий.

– Он постоянно заботился о птицах и пауках, – вспомнил Пустыня.

Фанси не желала участвовать в этой смешной театральной постановке. Она не могла выдавить ни звука, так как корила во всём себя. Зачем она призвала артистов к стрельбе? Почему настаивала? Зачем подстрекала? В глубине души девушка знала ответ на этот вопрос: вина и сожаление приглушали боль от потери любимого, и ей легче было продолжать жить. Конечно, она безумно скучала. Её удручала невозможность обнять друга и увидеть его живым. Она до сих пор не понимала, что Помпея прекратился. Закончился. Но теперь к горькой тоске примешивались свежие впечатления. Оказывается, Фанси ещё та циничная стерва.

Ближе к ночи ей удалось задремать, но темнота, которая её окружила, противно липла к телу, присасывалась к нему и затягивала в пучину скользкого брюха стыда. Куда бы Фанси ни побежала, её везде будет преследовать горе и грехи. Шкафные скелеты. Головные тараканы. Скребущие душу кошки. Ни один город не станет её новым домом. Куда она ни завернёт, она очутится в Скариже – городе страха.

Так красавица превратилась в чудовище. Что бы сказал Помпея? Одобрил бы её? Вряд ли. Понял бы? Абсолютно.

Милтон Эриксон, известный гипнолог и психиатр, писал: «Мой голос останется с вами». Фанси не слышала его голоса. Зато она слышала голос Помпеи. И вот он навсегда застрянет в её памяти. В памяти всего бессмысленного кровожадного мира.

***

На следующий день они всё ещё колесили по пустому шоссе. Красные глаза Везувия, не моргая, мониторили дорогу. Вскоре они застали какой-то маленький магазинчик под чудным названием «Марья». Впрочем, самое типичное название для продуктового или булочной.

Фанси выскользнула из фургона и дзынькнула звенящими фигурками, подвешенными за верёвочки над дверью ларька. Внутри гуляли запахи копчёностей и выпечки. У кассы располагался небольшой холодильник с мороженым. Фанси поглазела на товары, полюбовалась черёмуховым печеньем и красочными карамельками, ореховыми трубочками и калачами с маком. Купила пару бутылок молока, несколько булок хлеба, колбасы и сыра. Смиренно дождалась сдачи, сложила продукты в пакет и спокойно вышла на ледяную улицу. И никто не заметил, что она мертва. И никто не откликнулся на её безмолвное «помогите». И никто не сжал её руки.

– Держите, – передала провизию девушка, и размалёванный фургон устремился дальше.

Ехать в одиночестве было спокойней, и беглецы даже расслабились. Даже соорудили бутерброды. Недаром говорят, что утро вечера мудренее. Небо становилось ясней, энергии больше, а терпения Везувия меньше. Всю ночь он вёл автомобиль, не смыкая глаз, и сейчас напоминал разъярённого быка. Он готовился превратиться в свою татуировку, но никто его не замечал.

Извержение Везувия

– Дружище, я устал как волк, – пожаловался Везувий. Его голова превратилась в чугунный котёл, налитый усталостью.

– Хлебни протеинового коктейльчика, – бросил рядом сидящий Фтор.

– Ты чего, не понимаешь, что я опупел от этой грёбанной трассы? Ты не вкатываешь, что на воре шапка горит? Куда мы катим? Я до сих пор ощущаю спусковой крючок под своим фингер, – дёргано прокаркал он.

– Ты переутомился, дружок, – ответил желтоголовый, – тебя подменить? – чисто формально предложил он, надеясь на отрицательный ответ.

– Пожалуй, не откажусь, – нажал на тормоз Везувий, отстёгивая ремень безопасности.

Забавно. Вряд ли этот ремень обеспечит ему стопудовую защиту от полицаев и дебильного закона. Парни вышли из черепа, чтобы пересесть, но Везувий побрёл в другую сторону.

– Ты куда намылился? – окликнул его Фтор.

– Отлить, – поднял указательный палец Везувий.

– Давай быстрее, – усмехнулся Фтор, садясь за руль.

В глазах панка отчего-то мутилось, его башка трещала по швам, и любой звук вызывал раздражение, а тут ещё этот говнюк со своим «быстрее», что парень со всей дури врезал кулаком в железную глазницу. Но это не подействовало. Пыл только сильнее закипел в его нейрохимических путях. Тироксин соединялся с тестостероном. К ним подкрадывался норадреналин, и фонтан гнева не заставил себя долго ждать.

Парень ещё раз врезал в челюсть нарисованного черепка, распахнул двери и схватил канистру с бензином. Его бесили все! Его бесило, что им постоянно пользуются! «Везувий, вступи в группу». «Везувий, достань фургон». «Везувий, расстреляй толпу фанов». «Везувий, веди тачку и не психуй». «Везувий, давай-ка ты быстрее поссышь!»

– Ты чего беснуешься? – вздрогнул Пустыня.