Раскол Русской Церкви в середине XVII века

«Смелый, но выполнимый проект» был тщательно продуман и одобрен, конечно, патр. Никоном, и при его патриаршестве начат и осуществлялся не «довольно удачно», а блестяще – 100/104, то есть медный рубль стоил 96,15 копеек серебром! Такого прекрасного курса ассигнаций не было в России в первой половине культурного и грамотного XIX в., при министерстве финансов, изобилии западной экономической литературы и сотнях русских чиновников и банкиров, знающих западные языки, ездивших в Европу и там учившихся экономике и финансовому делу. Можно сравнить этот курс, после двух тяжелых войн, одной выигранной, второй неудачной, с аналогичным курсом во время и после наполеоновских войн, долгое время неудачных, и затем успешных: рубль ассигнациями стоил в 1806 г. 67,5 копеек серебром, в 1807 г. – 53,75 к.с., в 1808 г. – 44,67 к.с., в 1809 г. – 43,33 к.с., в 1810 г. – 25,4 к.с., в 1814 г. – 20 к.с. ([106, с. 189]). Этот курс неоспоримо доказывает, что при патр. Никоне не было (или почти не было) ни «злоупотреблений должностных лиц», ни «тайной подделки монеты в народе» – они развились после его ухода с патриаршей кафедры в 1658 г. Он вполне успешно боролся с «злоупотреблениями должностных лиц» и даже царской родни, ведь такая борьба – его стихия. Правильно при нем задуманная и правильно веденная и контролированная финансовая операция кончилась сразу же после его ухода с патриаршества полным провалом с тяжелыми последствиями. История с медными деньгами очень похожа на историю с народным пьянством. Какой контраст с характером и действиями царя, чудовищно жестокого (например, к старообрядцам и к Зюзину – см. с. 166), и не способного, при всей своей жестокости, защитить собственные деньги от знатных и незнатных мошенников!

Величайшей проблемой русской внешней политики в середине XVII в. было: воевать или не воевать с Польшей ради присоединения Украины. Среди противников войны были Б. И. Морозов и о. И. Неронов, сторонников – патр. Никон, что вполне естественно при его всеправославных амбициях. 22.4.1653 «послы <Б. Хмельницкого> получили аудиенцию у Алексея Михайловича. <…> На следующий день после царского приема “были те запорожские посланцы у великого господина святейшего Никона <…> у благословения”. <…> Прием дипломатической миссии духовным лицом был делом необычным. <…> Нет никаких сомнений, что на приеме у Никона <послы Хмельницкого> просили патриарха выступить защитником православия на Украине. <…> Именно во время их пребывания в Москве в источниках возле имени Никона впервые появляется титул “великий государь” <12 мая так его назвали послы и 14 мая – он сам >. <…> Девятого августа Хмельницкий отправил в Москву новое посольство. Послы <…> везли с собой две грамоты. Одна из них была адресована царю, а другая – Никону. <…> Хмельницкий постоянно обращался к Никону, пытаясь разыграть религиозную карту, что свидетельствует о его осведомленности о состоянии дел при московском дворе и о том, какие силы могли реально повлиять на царя Алексея Михайловича. <…> Иоганн де Родес писал: “<…> Некоторые знатные господа очень противятся этому предприятию <то есть войне> и отсоветывают Его Царскому Величеству, и представляют ему, что легко зажечь пожар, но нельзя так же скоро его потушить; их Патриарх считает за трусов и изменников русской вере; в конце концов Его Царское Величество, кажется, держит Патриарху древко, а он сам навязывает на него знамя”. <…> Таким образом, в определении внешнеполитического курса Русского государства в середине XVII в. религиозный фактор сыграл решающую роль. Под влиянием этого фактора в элите русского общества происходило переосмысление места России в Европе. Была усвоена идея вселенской миссии русского царя, который выступал освободителем всех православных христиан от притеснений иноверцев»[139, с. 134–139].(Курсив мой – А. К.)

23.10.1653 великий собор духовных и светских чинов России, поддержанный патр. Никоном (который и раньше письменно и устно поощрял планы Хмельницкого, подталкиваемого и патр. Паисием Иерусалимским), решил начать войну. Не случайно оба решения: 1) о начале войны против Польши и 2) о начале богослужебной реформы – были приняты в одном и том же году.