Расколдованный круг

– Вы-то приглядите, да станут ли они вас слушаться?

– Мама, я обещаю тебе... – начала было Рита, но, взглянув на Шуру, осознала, что обещать ничего не в силах; очевидно, Зоя была такого же мнения.

– Думаю, что за неделю-другую вы вряд ли сумеете натворить что-нибудь, девочки, – со вздохом произнесла она. – Главное, чтобы я была возле папы после операции, а потом можно будет вернуться. Анна Осиповна, я позвоню в магазин и попрошу, чтобы вам открыли кредит на продукты. Насчет платы за коммунальные услуги я поговорю с Борисом Константиновичем... Девочки, очень вас прошу: не безобразничайте! А я стану каждый день звонить... Ведите себя хорошо.

– А этот ваш охраняло так и будет нас сторожить? – подала голос Шура.

Зоя грустно улыбнулась, было видно, что ее мысли далеко отсюда, с раненым мужем.

– Нет, конечно. А что, он до сих пор не ушел? Надо отпустить Диму, Анна Осиповна. Откровенно говоря, я с самого начала была не согласна с вашим папой – разве можно насильно заставить человека вести себя хорошо? К тому же у Димы ведь и основная работа есть! Пойдем в папин кабинет, Риточка, я верну тебе ключи от машины. Будешь, как мы и собирались раньше, возить Шуру в университет. Шура, а ты слушайся Риту и Анну Осиповну, слышишь?

– Конечно, мамочка, – как можно убедительней постаралась пропищать Шура.

Сборы заняли весь следующий день и почти всю ночь; их осложняло то, что в доме Шерстневых деньги, документы, практически все, кроме самых приземленных хозяйственных дел, находилось под строжайшим контролем главы семьи. Теперь это на каждом шагу порождало препятствия. Так, дубликат ключей от сейфа, в котором лежали загранпаспорта Геннадия Ивановича и Зои Петровны, имелись только у одного из юристов компании Шерстнева, и Зое Петровне пришлось долго убеждать его по телефону, а затем ожидать, когда тот наконец привезет ключи. Но вот со сборами было покончено. За окном занималось влажное утро, зелень леса смутно темнела сквозь голубоватый туман. Огромное окно-витраж в холле, где Рита прощалась с мамой, было приоткрыто, и на мраморном подоконнике суетливо переступала ножками крохотная птичка-зарянка. Рите показалось, что и сама она такое же хрупкое, беззащитное существо, как этот комочек алого пуха. В безотчетном порыве девушка обхватила маму руками:

– Мамочка, миленькая, не оставляй меня одну! Возьми с собой!

– Риточка, деточка, что ты? – даже испугалась такого страстного порыва Зоя. – А как же учеба? И потом, я ведь еду не развлекаться!

В дверь позвонили – это явился шофер машины, которая должна была отвезти Зою Петровну в аэропорт, и Рита поняла, что у нее просто не остается времени на то, чтобы поделиться с мамой своими подозрениями. Да и стоило ли еще больше тревожить и огорчать мать, особенно сейчас?

– Я позвоню вечером, – торопливо сказала на прощание Зоя Петровна. – Анна Осиповна, постарайтесь проследить, чтобы Шура не курила, хорошо? Держись, Риточка...

Девушке показалось, что опустела не только прихожая – словно весь окружающий мир стал безлюдным и печальным. Рита грустно посмотрела на Анну Осиповну и неожиданно для себя зевнула.

– Да ты ведь весь день на ногах! – покачала головой женщина. – Ступай-ка ложись!

«Отдохну немного, но спать не стану, – укладываясь на кровать поверх покрывала, подумала Рита. – Не проспать бы университет!» И с этой мыслью девушка крепко заснула.

Несмотря на крайнюю усталость, Рита действительно проснулась почти вовремя – сказалась многолетняя привычка вставать в определенный час. Разумеется, ни о каком теннисе и сегодня речи не было, хотя ступни уже зажили, и Рита с грустью подумала, что еще немного – и она начнет терять форму... Однако времени на вздохи у нее не было, и девушка отправилась на кухню, чтобы наскоро позавтракать.

– Что это вы вскочили? – сонно спросил Риту Павел Ильич, несмотря на ранний час, уже возившийся у плиты. – Ведь всю ночь не спали! Отдохнули бы еще.

– Нельзя, Павел Ильич, я не хочу пропускать занятия в университете! Дайте мне, пожалуйста, что-нибудь перекусить...

– Да ведь я решил, что вы с Александрой Геннадьевной долго спать будете, – смутился повар. – Ну и рассчитывал завтрак попозже подать. Еще ничего толком не готово.

– Да мне и не нужно ничего особенного! – нетерпеливо воскликнула Рита. – Чай да бутерброды... Где у нас хлеб? Я сама себе сделаю...

– Маргарита Геннадьевна, вы порежетесь!

– А вот и нет! – улыбнулась Рита. – Я уже много раз готовила бутерброды сама. Мама даже научила меня, как делать разноцветный майонез!

– Ну-ну! – одобрительно откликнулся Павел Ильич.

Рита подсознательно цеплялась за все, что могло подарить ей в эту тяжелую минуту положительные эмоции. Как интересно объясняла мама всякие кулинарные хитрости! Как весело поют птицы за окном! Какой вкусный чай!

– Спасибо, Павел Ильич, молока не надо.

И бутерброды получились такие ровненькие, просто загляденье! Рита как раз поднесла к губам один, с бужениной, когда на кухню, отчаянно зевая и растирая заспанное лицо ладонями, ввалилась Шура.