Расколотая корона

Она долго смотрела на меня. Ее темные глаза наполнились эмоциями, которые я не мог понять. Ясно одно: внутри Каори бушует буря. И этот ураган эмоций никак не связан со мной. За ее внешним спокойствием скрывалась старая рана. И боги, как же я хотел узнать, из-за чего Каори страдает.

Девушка опустила взгляд и впилась пальцами в кожу на запястьях. Когда она вздохнула, ее плечи поникли.

– Мне… трудно об этом говорить, – прошептала она.

Я затаил дыхание, боясь, что в любой момент Каори замолчит и откажется говорить.

– Я выслушаю все, чем ты захочешь со мной поделиться, – сказал я.

Она кивнула.

– Ты помнишь Винна?

Знакомый жар пробежал по венам, и мой внутренний зверь пробудился.

Я никогда не забуду, что этот мерзавец сделал с Линой. Однако сейчас не время поддаваться животной ярости. Понятия не имею, что будет, если я перевоплощусь в теневом облике. Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я кивнул.

– Да.

– Он был не первым заклинателем, кто избрал неправильный путь, играя с темной магией, – Каори говорила едва слышно, как будто слова с трудом ей давались. Зажмурившись, она застыла в неподвижности. – Мои родители тоже.

Какое-то мгновение я ничего не делал и просто ждал. С родителями у меня тоже были связаны не самые радостные воспоминания, особенно о матери. Эта женщина изводила меня всеми возможными способами, о которых я старался не думать. Все мысли о матери, даже просто воспоминание о ее лице, тут же приводили к тому, что я в ярости мчался по Китскому лесу в зверином облике. Отбросив все мысли о своих родителях, я накрыл ладонью пальцы Каори. Тени нежно окутали ртутные вены, и девушка перевела взгляд с них на меня.

– Как посылка связана с твоими родителями? – спросил я.

– Я не знаю. Вероятно, никак. Просто… – сказала Каори, и ее пальцы дрогнули, как будто она пыталась взять меня за руку. – Винн экспериментировал на людях. Мои родители… экспериментировали со всем. Что, если… что, если пропавшие заклинатели исчезли по их вине, а не по вине Вильхейма?

У меня пересохло в горле.

– Мы даже не знаем… – начал я.

– Их изгнали, когда я была маленькой. Предположительно, отправили в какую-то тюрьму на побережье Алламера, – Каори поспешно перебила меня, слова полились из нее, словно вода, прорвавшаяся через плотину. – Но они были могущественными заклинателями. Очень могущественными и опасными. Может, они каким-то образом сбежали и заключили союз с королем Вильхейма? Может, именно они помогали ему все эти годы охотиться на заклинателей? Что, если…

– Каори, дыши.

Она посмотрела на меня остекленевшим взглядом и судорожно втянула в себя воздух.

– Прости, – сказала она.

Я отпустил ее руку и выпрямился.

– Вставай.

– Что? – Она с недоумением уставилась на меня.

– Вставай. Живо.

Она тут же поднялась с дивана.

– Я не понимаю, что ты…

Но прежде, чем Каори договорила, я притянул ее к себе и обнял. Да, она не почувствует тепло моего тела, но в этот момент у меня нет другого способа ее утешить.

Сначала Каори застыла, словно статуя. Затем она задрожала всем телом, от чего по чернильно-черным теням пробежала рябь, однако усилием воли я удержал их на месте. В итоге Каори обхватила голову руками и тихо всхлипнула.

Я понизил голос и заговорил прямо ей в ухо:

– Все будет хорошо, обещаю.

– Но что, если я права? – прошептала она сквозь пальцы. – Я не хочу, чтобы мои догадки подтвердились.

Мое сердце болезненно сжалось.

– Мы будем решать проблемы по мере их поступления. Пока что нам еще ничего не известно, и если мы будем думать о том, что нам неподвластно… – сказал я, направляя теневой завиток к ртутным венам на запятье Каори. – То зверь побеждает.

По лицу Каори текли слезы, и она посмотрела на меня сквозь густые ресницы. В тот момент внутри меня что-то изменилось, и эти изменения никак не были связаны с внутренним зверем. Я даже не знаю, как назвать охватившее меня чувство. Оно было слишком теплое, окрыляющее и совершенно неуместное. Впервые с тех пор, как мы с Озиасом прибыли в Хайрит, я радовался, что мое тело осталось на корабле. В противном случае я бы не сдержался. Мне неистово хотелось смахнуть ее слезы, а потом обхватить ладонями ее лицо, прижать к себе и…

Я вздрогнул, мысленно благодаря тени за то, что Каори ничего не может почувствовать. Внезапно маленькая настойчивая тень проскользнула в щель под дверью и направилась ко мне. Сигнал Озиаса. Я настолько увлекся разговором с Каори, что не заметил присутствие брата, который ждал в коридоре.

Облегчение и раздражение смешались, образуя гремучую смесь в моей груди. Облегчение, потому что мне не нужно больше стоять здесь и исследовать природу своих странных мыслей и чувств, а раздражение, потому что…

Я опустил руки и сделал шаг назад.

– Озиас ждет меня за дверью, – сказал я.

Каори кивнула и дотронулась до запястья, которого всего несколько мгновений назад касались мои тени.

– Спасибо, Калем, – поблагодарила она.