Расколотая свобода

– Мы останемся здесь. Похоже, персонал отеля не понимает, насколько мы близки даже после того, как я наглядно продемонстрировал это Леонардо. Он должен был сообщить об этом и персоналу спа-центра.

– Они были очень любезны и…

– На стол, живо, – прогремел его резкий голос. – Я подпрыгнула и на этот раз сделала, как он велел.

Я наблюдала, как Данте идет ко мне, и прикусила губу из-за того, как хорошо он выглядел в своем костюме. В мокасинах, брюках с кожаным ремнем и белой рубашке он походил на бизнесмена, и я бы никогда не подумала, что под этим нарядом скрываются раны и татуировки, что этот мужчина способен различными способами пытать любого, кто того заслуживал. Единственное, что его выдавало, – мокасины. Блестящая обувь из коричневой кожи, но все же с одной каплей красного цвета.

Одна капля.

Оставил ли этот след мой сегодняшний пациент?

– Где ты сегодня был?

Он выгнул бровь:

– На работе.

Я провела зубами по губам и спросила:

– Выполняя работу, после которой тебе приходится смывать кровь в душе, ты всегда бываешь таким, как сейчас?

– Каким «таким»?

– Ты не похож на себя, – тихо сказала я, поправляя простыню и разглаживая ее, чтобы прикрыться, а потом посмотрела на него.

– И на кого я похож? – он наклонился надо мной и положил руки на массажный стол по обе стороны от моих бедер.

– На мужчину, который только что совершил какой-то безумный поступок. Мужчину, который получает небывалый всплеск адреналина и становится диким, хотя, я знаю, обычно он и сам способен утихомирить даже самую дикую лошадь.

– Ты ведь выросла по соседству с фермой моей мамы, значит, ты знаешь меня таким.

– Данте, нужно ли мне узнать о тебе что-то еще? Потому что на твоей обуви кровь.

Я не рассказала ему о мужчине в больнице, промолчала о том, что тот обвинил его в убийстве. Мне нужно было простое оправдание. Я хотела, чтобы он дал мне неопровержимое объяснение, и на этом все бы закончилось. Разум призывал все игнорировать, а тело уже отзывалось на его присутствие. Темнота начинала поглощать меня, и я планировала цепляться за все, что находилось за ее пределами, даже если таким образом избегала реальных проблем.

– Я забочусь о тебе, Лайла. О тебе и наших семьях, вот и все. Все остальные и мнение посторонних не имеют значения. Сегодня вечером я защищал свою семью, и кровь на обуви – тому доказательство. Теперь я пришел сюда, чтобы защитить тебя от рук другого мужчины.

Узлы в моем животе распутались. Я нашла оправдание и проигнорировала доводы разума.

– Поэтому ты так завелся? Похоже, персонал отеля в курсе, что ты устанавливаешь правила.

– Очень скоро я напомню им об этом, – прорычал он, глядя на дверь так, будто кто-то решился бы войти к нам.

– Что? Ты намереваешься заставить их слушать, как я кричу твое имя?

– Этого ты хочешь, Лайла? – спросил он. Затем снова перевел взгляд на меня и положил руку на простыню на моем животе. Мы оба смотрели на нее, и, клянусь, я чувствовала, как жар распространяется по всему телу: вверх по груди, которую покалывало, и вниз, где все уже сжималось от потребности. Я облизнула губы, когда он чуть приподнял руку и провел ей вверх, а затем вниз, при этом не касаясь моего тела.

Возможно, мой разум пытался сопротивляться, но тело победило.

Данте сжал пальцы в кулак, и я напряглась всем телом, тут же ощутив связь между нами и сгорая от желания получить все то, что он олицетворял.

Данте прорычал:

– Ты борешься со мной и возводишь стены, которые я хочу разрушить.

– Данте, ты никогда раньше не применял силу, чтобы добиться от меня желаемого, – прошептала я, завороженная нашей связью, той химией, которая существовала между нами и которую ощущали мы оба.

Он провел пальцами по моей ключице, а затем коснулся шеи.

– Немного принуждения, небольшая пытка и наказание можно классифицировать как нечто иное, – он сделал глубокий вдох и посмотрел на дым, поднимающийся от свечи, которая все еще горела на столе напротив нас. – Лайла, помни о своем стоп-слове.

Не знаю, почему от этих слов между ног все запульсировало, но я кивнула, и он сразу же сжал мое горло и, пока я пыталась дышать, второй рукой сорвал простыню с моей груди, а его губы тут же опустились на мои, пожирая их с особой свирепостью.

Из меня вырвался стон, когда он принялся играть с моей грудью, массируя и сжимая ее в ритме с движениями языка.

– Именно этот звук должен услышать каждый, – прошептал он мне в губы, потеревшись носом о мой. – Я идеально делаю свою работу, Делайла. Ты ведь знаешь об этом? Неужели ты считаешь, причина лишь в том, что я бывший военный, или в моей фамилии?

Он убрал руку с моей груди и коснулся моих складочек, не став тратить время на то, чтобы проверить, достаточно ли я возбуждена. Я не знала, удастся ли мне вымолвить хоть что-то, когда пальцы Данте оказались так близко к моему комочку нервов, потому что он был способен в считанные секунду отправить меня за грань, и все же пролепетала:

– Наверное, я так и думала. Конечно, так бывает у большинства из нас. В моем случае, я влюбилась в работу медсестры. И это нормально, что…