Расколотая

– Частично, это любопытство. И я хочу знать, что пошло с тобой не так, чтобы предотвратить повторение подобного в будущем.

– И?

Она медлит в нерешительности, качает головой.

– Такая сентиментальность с моей стороны. Ты напоминаешь мне одну девушку, которую я знала в школе, много лет назад, – говорит она, и на лице у нее отражается печаль.

– А что с ней случилось?

– Она участвовала в волнениях, и ее поймали. Тогда другого выбора не было: ее казнили. – Доктор Лизандер оглядывается. – Ну, довольно твоих вопросов и прошлого. Наш охранник достаточно далеко от нас, Кайла, так что ты можешь расслабиться. Теперь твоя очередь. Расскажи мне все, как обещала. Что ты помнишь? Почему ты помнишь?

Я могла бы нажать на коммуникатор у себя на запястье, чтобы подать сигнал Катрану и закончить этот разговор еще до того, как он начнется. И все же… ее глаза. Такие пытливые. Единственное, что я могу для нее сделать, это правдиво ответить на ее вопросы. Может, ей удастся разобраться в том, в чем не могу разобраться я. Или это просто потому, что какая-то часть меня запрограммирована отвечать на ее вопросы? Нико был бы взбешен, но его здесь нет, и он не слышит.

– Я помню странные вещи: картинки, звуки, ощущения. Людей и места, связанные между собой и бессвязные. Это очень трудно объяснить. Вот, к примеру, когда я села на эту лошадь; ощущение, как она двигается, вызвало разные ассоциации и чувства из какого-то другого времени, но я не знаю, когда и где.

– Поразительно, – говорит доктор. – Все сканы и исследования, которые ты проходила перед выпиской из больницы, говорили, что все так, как и должно быть.

– По-настоящему это началось не тогда. Тогда не было ничего, кроме снов. А когда я вышла из больницы, ко мне начали приходить воспоминания. Поначалу отрывочно, по кусочкам.

– А потом?

Я медлю в нерешительности. Потом был Уэйн.

– Я подралась, и после этого воспоминания буквально нахлынули на меня. И это, – я показываю на свой «Лево», – теперь бесполезно. – Я кручу его, чтобы продемонстрировать.

– Я не понимаю, как такое возможно.

– Я тоже совершенно не понимаю. Но кое-что знаю. Я от рождения левша, не правша. В «Свободном Королевстве» я проходила какое-то обучение, какую-то подготовку, хотя точно не знаю какую. Но в результате я как будто разделилась надвое, и мои воспоминания поделены между ними: между правшой и левшой. Когда мне стирали память, то думали, что я правша, потому что тогда я была ею. Другая спряталась глубоко внутри.

– Интересно. Крайнее воздействие обстоятельств может иногда вызвать диссоциативное расстройство психики. По существу, раздвоение личности. – Она словно уходит в себя, размышляет. – Теоретически возможно вызвать такое раздвоение личности, чтобы одна личность сохранила воспоминания другой. Но только крайними методами: намеренной травмой или насилием над природой настолько серьезным, что раздвоение – единственный способ для личности выжить.

От ее слов у меня по спине бежит холодок. Какой травмы было бы достаточно, чтобы добиться этого? Сделал ли это со мной кирпич Нико?

– Но, Кайла, я не понимаю, для чего кому-то нужно было это делать.

– Чтобы часть меня пережила зачистку.

Доктор Лизандер устремляет на меня потрясенный взгляд. Я прямо вижу, как в голове у нее крутятся колесики, когда она обдумывает значение этого.

– На эту тему велись долгие споры, и ученые пришли к выводу, что такое невозможно. – Что-то еще отражается у нее на лице, в глазах. – Кайла, почему тебе стерли память? – мягко спрашивает она.

– Меня схватили лордеры. Разве этого нет в моем файле?

– Данные о тебе гласят, что тебя поймали во время террористической атаки. Ты была внесена в список как Джейн Доу, неустановленная личность.

Говоря это, она скептически вскидывает бровь.

– Джейн Доу? – потрясенно переспрашиваю я. – Но ведь при рождении всем делают анализ ДНК, разве нет?

– Согласно закону – да. Но иногда дети рождаются в каких-нибудь глухих местах, у родителей, которые ведут тихую жизнь, и они умудряются обойти закон.

От всей этой информации у меня голова идет кругом. Возможно ли, что лордеры не знали, кто я? Даже при том, что я была заявлена как пропавшая без вести? Не могу поверить, что они не следят за этим незаконным веб-сайтом. Но, может, это объясняет кое-что еще.

– Если они не знали, кто я, то откуда узнали мой возраст, можно стирать мне память или нет?

– Простой клеточный анализ очень точно определяет возраст, Кайла, что и было проделано согласно закону. Тебе еще не исполнилось шестнадцать, когда тебе провели зачистку.

– Нет, мне уже было шестнадцать, я знаю. Я помню дату своего рождения.

– Ты, должно быть, ошибаешься. Это надежный анализ. Но довольно отвлекаться. Вернемся к моему вопросу. Почему тебе стерли память? – спрашивает она снова, и я прихожу в замешательство.

– Не знаю. Я не помню, что произошло.

Она переводит взгляд на что-то сзади нас, и глаза ее делаются большими. Я оборачиваюсь и вижу, что Катран повалил на землю ее охранника. Но я их еще не звала. Я хотела, чтобы мы сначала удалились от него. Что происходит?