Расколотое сердце кондитера (СИ)

Лида почувствовала, как у нее закислило во рту. Эти аристократы с их средневековым менталитетом! Так просто отказаться от сына, словно он не собственный ребенок, а какая-то ставшая ненужной вещица.

— Трюфель, должно быть, был так расстроен, услышав его решение, — проговорила Лида.

— Скорее всего, но ни передо мной, ни перед кем-то другим он и не думал показывать, как на самом деле отнесся к своему отречению от семьи. — Максим шваркнул подошвой по застеленному ковром полу. — Когда шумиха поутихла, нас снова вызвали во дворец. Думаю, королева Ваниль, если уж ничего и не знала, то догадывалась, в чем была истинная причина заключенного между нами контракта. Мы долго с ней беседовали. Узнав мои… обстоятельства, она предложила мне обучение во дворце кондитерскому ремеслу. И оказалось, что у меня к этому делу талант.

«Вот же хвастун», — подумалось Лиде.

Максим не упустил возможности нахвалить самого себя.

— Было понятно, что до восемнадцати лет я был привязан к нашему миру, но после… я мог остаться в Баттенберге навсегда. И я ухватился за эту возможность. Что меня ждет в нашем мире? Абсолютно ничего.

— Не говори так, — не согласилась с ним Лида. — Кондитером можно и у нас быть. Посмотри на Сахарного.

Но Максим только отмахнулся.

— Это не то же самое, что жить в Птифуре, — сказал он и, заметив направленный на него взгляд Лиды, словно одумавшись, замялся. — В общем, не об этом сейчас разговор.

Лиде хотелось воспротивиться, сказать, что об этом тоже можно поговорить.

Она-то наивно полагала, что Максим отказался от своей идеи остаться в Птифуре по достижению своего совершеннолетия. Но судя по вырождению его лица, которое она сейчас наблюдала, и по его нежеланию развивать эту тему дальше, с болью в сердце ей пришлось признать, что Горький по-прежнему жаждал связать свою жизнь с этой стороной.

— В общем, я стал часто появляться во дворце и так сдружился с Безе.

— Сдружился, — повторила Лида, в голосе ее клокотала непонятая Максимом обида. — Ты за ним следил.

— Это было на его благо.

— Друзья не докладывают родителям о том, где их друг.

— Докладывают, — сказал Максим, — если от этого зависит их жизнь.

На этом их разговор прервали стуком в дверь.

Максим поспешил открыть ее. На пороге стояла Пралине.

— Прошу прощения за столь ранний визит, — произнесла она, тоном бодрым и мелодичным, — но Ее Величество, королева Лидия, отсутствует в своей комнате. Возможно, Вы знаете, где она?

Лида не видела смысла скрываться, сделав несколько шагов к двери, она поравнялась с Максимом и показалась служанке на глаза.

— Я здесь.

На лицо марципанки упала мимолетная тень неодобрения при взгляде на стоявших напротив нее молодых людей. Поначалу Лида и не поняла, в чем, собственно, дело? А после, осознав, что в Птифуре молодым незамужним особам ранним утром находиться не в своих покоях было явно непозволительно, если не сказать аморально, поспешила поинтересоваться, по какому поводу и кто ее искал.

— Господи послал меня узнать, не присоединится ли Ваше Величество к завтраку? — покорно произнесла Пралине.

Ее старческое лицо вновь приобрело маску учтивого равнодушия.

— Только я? — решила уточнить Лида, недоуменно посмотрев на Максима. — А что насчет остальных?

— Прибывшим с Вами… — Пралине старательно подбирала слова, — попутчикам, будет накрыто на общей кухне.

Это Лиду возмутило.

— Они не слуги, а мои друзья! — заявила она.

Друзья, проверенные временем и невзгодами, будь то стычки с одноклассницами в коридорах на переменах, или огромные, размером с кошку, ядовитые пчелы!

— Если Ваш господин считает иначе, — продолжила Лида.

Но почувствовав тепло чужого прикосновения к своим пальцам, прикусила язык.

— Маркиз приглашает Вас к столу, Ваше Величество, — спокойным тоном произнес Максим, крепче сжимая ладонь Лиды в своей. — Хозяин дома впустил нас и дал крышу над головой этой ночью. Нет никакой необходимости обижать маркиза своим отказом.

Лида сделала глубокий, успокаивающий ее разбушевавшееся сердце вдох.

«Ладно!..»

— Я с удовольствием, — начала Лида, выдавливая из себя улыбку, — позавтракаю с маркизом де Фадж.

— В таком случае, прошу, следуйте за мной, Ваше Величество, — чуть склонив голову, произнесла Пралине. — Я сопровожу Вас.

И, развернувшись на невысоких каблучках, женщина шагнула в сторону.

— Не веди себя так глупо, — прошептал Максим на ухо Лиде, — не стоит делать врагами каждого встречного.

— Он вас всех ни во что не ставит, — пылко зашептала Лида в ответ, подняв на Горького взгляд. — Это отвратительно.

— Его дом — его правила, — с тем же спокойствием продолжал говорить юноша. — Меня это не обижает, Трюфеля, возможно, задевает, но не более того. Марина вообще не поймет, что произошло. Вот Барбарис, скорее всего, взбесился бы и отказался завтракать, но ради тебя мы все пойдем на ту кухню и будем делать то, что от нас ожидают. Не надо нас защищать. Веди себя, как подобает королеве.

— Я и веду себя, как королева.

Лида отпустила его руку и шагнула через порог.

«Мое королевство — мои правила», — подумала она, следуя за Пралине.

Глава 40