Расколотые небеса

— Пощупаем? — поднял густую бровь электронщик. — МЫ пощупаем?

— Ну, ты, ты пощупаешь.

— То-то…

«Цыган» скользнул взглядом по огромному экрану, разбитому на несколько десятков клеток, показывающих совершенно разные сцены, достал из ящика стола план, закатанный в пластик, и принялся водить по нему ногтем длинного аристократического пальца.

— Тридцать четыре… тридцать четыре… Какой там номер, говоришь?

— Восемнадцатый.

— Тридцать четыре — восемнадцать… Ага!

Проворные пальцы запорхали по клавиатуре, на дисплее появилась стена гостиницы, медленно ползущая вниз. Наконец ярко-красные нити перекрестья уперлись в окно требуемой лоджии.

Где-то далеко, в нескольких километрах от «Гипербореи», в оконной нише ничем не примечательного здания, пришел в движение укрепленный на гибком кронштейне матово-серый цилиндр, от которого в закрытое плотными жалюзи окно уходил толстый, металлически поблескивающий коленчатый кабель. Мгновение, и невидимый в свете дня тончайший луч протянулся к цели. Сверхчуткий прибор, разработанный в недрах одного из научно-технических подразделений Корпуса, считывал с оконного стекла разговор, ведущийся сейчас в номере «3418».

— Ну, чего там? — не выдержал «коридорный», склонившийся над плечом «слухача», вглядываясь в бегущую внизу экрана сдвоенную синусоиду, мало что говорившую непосвященному.

— Да ерунда одна, — буркнул «цыган». — О бабах болтают, мазурики заморские. Отключаю?

— Слушай, Влас… Поставь им постоянную прослушку, а?

— Еще чего! Ты знаешь, сколько час работы микрофона стоит? Да и мало их… У меня вот всего восемь.

— Десять ведь было.

— Ага, десять… А профилактика? На будущей неделе обещали вернуть еще пару — тогда и приходи.

— Ну, все-таки!

— Тащи требование за подписью Табардина — поставлю. Хоть с двух точек, хоть круглосуточное. А так — извини.

— Ну, ты и гад, поручик!

— Подбирали бы выражения, штаб-ротмистр!

Влас протянул руку и тронул клавишу «Отбой». Нужная клетка экрана погасла.

«Бой» постоял еще пару минут за спиной упрямца, сжимая и разжимая кулаки, а потом вышел, мстительно хлопнув дверью, то есть, совершив деяние, которое поручик Констанди, равно как и все «слухачи», прямо-таки ненавидел всеми фибрами души. Сотрудники техотдела ему, штаб-ротмистру третьего отделения Колокольцеву, увы, напрямую не подчинялись.

Но отступать упрямый и деятельный жандарм не любил и не умел…

8

«Неужели я еще жив? На кущи небесные не похоже. На геенну огненную — тоже…»

Последним, что помнил Александр перед тем, как сознание окончательно его покинуло, был страшный удар, разом выбивший дух из тела и погасивший все краски. А перед ним — полубессознательное состояние, из которого вывела только ясная мысль: он падает. Падает в неуправляемом самолете, и до столкновения с землей, возможно, остаются секунды. И отчаянное, на пределе сил движение руки, масса которой, казалось, возросла многократно, к спуску катапульты… Взрыв пиропатрона под креслом снова вырвал недостаточно крепко держащееся сознание из тела, поэтому все, что было между, вспоминалось урывками: чередующаяся синь неба и буро-рыжая косая плоскость земли, свист ледяного ветра, старающегося сорвать комбинезон, оглушительный хлопок купола вверху…

«Успел я выбраться из кресла или нет, — почему-то крутилась и крутилась в мозгу мысль. — Наверное, успел… Только почему я всего этого не помню?…»

— Привет, — раздался где-то рядом голос, который Бежецкому показался странно знакомым. — С добрым утром!

Глаза открыть, хоть и не с первого раза, удалось. Но перед ними маячила лишь белая поверхность, и непонятно было — находится ли она рядом, или парит в недосягаемой высоте.

«Потолок, что ли… — с сомнением подумал Александр. — Хоть бы трещина какая или муха для масштаба… А может, и не потолок…»

Смотреть перед собой еще более-менее получалось, но вот малейшая попытка скосить глаза чуть-чуть в сторону — и голова взрывалась ослепительным фейерверком боли.

Но, как известно, если гора не идет к Магомету…

В поле зрения вплыло чье-то лицо. Сперва страдалец не мог различить черт: мешал контраст темного на фоне ослепительного потолка лица.

«Негр что ли…»

Но склонившийся над Александром человек оказался совсем не чернокожим…

— Что, близнец, не получилось у меня ничего?…

* * *

«Подумать только…»

Александр полусидел в кровати с высоко поднятым хитрой механикой изголовьем, глядя на экран портативного компьютера (так и крутился в мозгу термин «ноутбук»), удобно расположившегося перед ним на откидном столике. Конечно, с закованной в сложную конструкцию из сверкающих трубок и стержней левой рукой управляться с капризной клавиатурой было сложно, но разве можно отказать себе в возможности хоть чуть-чуть ознакомиться с отличиями этого мира от другого, только что покинутого. Ставшего за несколько лет почти родным…

Шок от встречи с самим собой уже прошел… Нет, не просто с близнецом, к общению с которым давно привык «по ту сторону» — именно с самим собой! Собой во плоти и крови, своим слепком, идентичной копией. Просто с собой.