Расколотые небеса

— Хорошо, — снизошел до попавших в затруднительное положение «спасателей» Александр. — Всплывайте в нейтральных водах, радируйте открытым текстом, что подобрали в районе с такими-то координатами терпящего бедствие подданного Российской Империи, и ждите русского корабля. Или вертолета. Тут море-то — переплюнуть можно, не Тихий океан, чай. Меня у вас заберут с благодарностями, и все. Может, даже орден получите какой за укрепление дружбы между нашими странами.

Невидимый собеседник молчал дольше.

— Мы вскроем отсек, и вы ответите по законам Британской Империи.

— Во-первых, попробуйте вскрыть сначала, а во-вторых… За что мне отвечать?

— Как же. Пленение подданного короля, ранение другого… Не говоря уже о попытке захвата корабля королевских военно-морских сил… Его части. Вас повесят в первом же британском порту, как пирата.

— Я вас не просил меня… спасать.

— Мы затопим отсек.

— Топите. Сколько у меня тут респираторов? Ага! Один, два, три… Шесть штук. И все заправлены — без халтуры. Как думаете: на сколько мне хватит воздуха, если расходовать экономно?

— На те несколько суток, что мы можем пролежать на грунте, все равно не хватит.

— Ага. А если я вот так… — Рукоятью пистолета Александр выбил на металлическом борту серию точек и тире азбуки Морзе (пригодилось всеобщее радиопомешательство в их седьмом классе средней школы). — Это международный сигнал о помощи. SOS, если непонятно, — у вас-то другой код… ^[20] А можно такое, например, сообщение: «Подданный России Александр Бежецкий захвачен английской подводной лодкой и просит о помощи». Нескольких суток, чтобы запеленговать источник звука, российским акустикам не понадобится. У вас еще есть время, чтобы обратить все в шутку и расстаться со мной друзьями. Подумайте.

На этот раз пауза длилась еще дольше.

— А это, чтобы вам лучше думалось, — добавил Бежецкий и откинул брезент, укрывающий «койку», на которой сидел.

«Хорош же я буду, если там — баллоны какие-нибудь… С тем же сжатым воздухом, к примеру. На подлодке — вещь необходимая…»

Но интуиция его не обманула: под брезентом скрывались две выкрашенные темно-серой краской «сигары» с желтыми «набалдашниками» на скругляющихся головных частях.

«То, что надо! А эти желтые штуковины — наверняка предохранители…»

— Что вы собираетесь делать? — разом встревожился невидимый собеседник.

— Для начала, — хладнокровно ответил Александр, примериваясь к «набалдашнику», — посмотреть, как эта штука устроена. Я с детства очень любознательный в технике, понимаете ли…

17

Раздражение исчезло без следа, стоило Бежецкому подняться на палубу сторожевика, продуваемую свежим морским ветерком.

— А где это судно, с которого вы сняли человека? — обратился Александр к молоденькому морскому офицеру, приветствующему его энергичным отданием чести — видимо, все моряки «Стерегущего» уже знали, что за птица залетела на их скромный кораблик.

— У штрафного причала, ваше превосходительство! — молодцевато отрапортовал мичман.

— Вы меня не проводите, э-э-э… — генерал чуть было не назвал бойкого офицера «лейтенантом», но быстро вспомнил «табель о рангах». ^[21] — Мичман?

— Так точно!

— Ваша фамилия?

— Мичман Краузе!

— Вице-адмирал Федор Артурович Краузе случайно вам родственником не приходится?

— Так точно, ваше превосходительство! Дядей по отцу.

«Далеко пойдет парнишка, — решил Александр, следуя за проворным юношей по портовым лабиринтам во главе своей „делегации“. — В мичманах не засидится».

Арестованное суденышко отыскалось на самом краю порта, причаленное между десятком почти таких же бедолаг, «попавших под раздачу» по самым разным причинам — от браконьерства до подозрения в контрабанде. Большинство пустовало, но до лайбы старого Тойво, к счастью, у портовых властей еще не дошли руки — ее только-только привели под конвоем, и матросы «Стерегущего» еще не успели сдать понурую команду ожидавшим на берегу конвоирам с карабинами с примкнутыми штыками.

— Второй справа — капитан судна, — предупредительно шепнул мичман Краузе Александру. — Тойво Айкинен.

— Что им инкриминируют? — в ответ шепнул Бежецкий.

— Ну… пока что контрабанду.

Бежецкий поднялся по сходням на борт контрабандистского судна.

— Здорово, господа-разбойнички! — весело поприветствовал он угрюмых финнов.

— Мы не разбойники, — с достоинством ответил один из моряков. — Мы честные рыбаки.

— Что с нами хотят сделать? — выпалил другой.

— Что? — задумался на мгновение генерал. — Да ничего особенного. Капитана и шкипера, думаю, повесят. Остальных ждет пожизненная каторга. Трибунал, вероятно, соберется завтра утром… Ну а к вечеру все будет готово.