Расколотые небеса (СИ)

Мы с Борисом повели латников в бой. Наёмник отбросил за спину автомат и выхватил меч. Я был быстрее, разогнался тогда, точно ветер, перемахнул поляну двумя затяжными прыжками и влетел в кучу малу, на ходу разрубая голову всаднику. Приземлился неловко, двумя ногами ударив в спину красивого кофейного скакуна. Я расслышал, как сломался хребет, а животина жалобно взвизгнула. Что лошадь, что всадника отбросило на несколько метров. Я размахнулся мечом и отрубил ногу другому кочевнику, третьему клинок воткнулся под рёбра. Двигался я очень быстро, возможно халирцы меня даже не видели.

Для керрийцев кочевники оказались лёгкой добычей. Конница страшна в чистом поле да на полном скаку. Стоя на месте сражаться всаднику неудобно. Пешие воины в такой схватке гораздо подвижнее и, стало быть, смертоноснее, особенно, когда оружие у них в руках подходящее. У гарнизона Угрюмой оружие было подходящим. Стражники били врагов без пощады: рубили их топорищами алебард, кололи пиками, стаскивали крюками за шиворот.

Бой закончился быстро. У нас был перевес, у нас была сила, у нас была выучка и воля к победе. Уловки сработали, ещё один отряд дикарей был уничтожен. Где-то с полсотни кочевников спрыгнули с лошадей и прорвались к тропе, но уйти дикарям не позволил Циркуль. Его воины перебили всех беглецов, оставив лишь двоих для допроса.

Эйфория от лёгкой победы быстро сменилась горечью утраты. В этот раз битва прошла не бескровно. Несколько десятков латников остались лежать на земле. Их тела мы забрали с собой, чтобы провести в крепости пышное погребение для павших героев. Путь предстоял долгий, самое время проанализировать все свои промахи и продумать тактику для новых сражений…

* * *

Этот день принёс Тири много волнений. Девица долго стояла у окна своей комнаты и, нервно переминаясь с ноги на ногу, глядела на двор. Сердце всё никак не могло успокоиться, а приятные мысли тонули под мутными водами нахлынувшей тревоги. Сегодня Кроны даровали ей праздник. Сегодня её жизнь навсегда переменится. Сегодня произойдёт нечто, чего Тири очень долго ждала.

Андрей вернулся домой две седмицы назад. Для победителей закатили большой праздник. Победа над ордой вышла воистину славной. Тири почти всё время ожидания провела в келье жреца, неистово молила Керита уберечь её милого от напастей, и Керит девицу услышал, вернул ей Андрея целым и невредимым и помог ему справиться с дикарями.

Но праздновать Андрей не хотел. Он потерял людей, к тому же от его рук пали много халирцев. Душевные муки поглотили торрека, Тири довелось приложить много сил, чтобы его успокоить, чтобы Андрей себя не корил, чтоб поскорее забыл все напасти.

Как только справили торжественное погребение павших воинов, Андрей тут же озадачил и Тири. Торрек подарил деве большую шкатулку с драгоценностями. Тири тогда потеряла дар речи. Такой красоты бедной крестьянке ещё видеть не доводилось. Каких только украшений там не было, воистину королевский подарок.

Тири сначала смутилась, пыталась отказаться, увильнуть от даров, но Андрей ей того не дозволил. Он снова скорчил строгую, но в то же время милую физиономию, начал бурчать, назвал Тири возлюбленной торрека и сказал, что она, стало быть, должна соответствовать статусу, и вообще — чтобы готовилась, потому как скоро ей на голову обрушится столько подарков, сколько и во сне не привидится.

Спорить было нечего. Ребята тоже не отставали, одарили своих фавориток. Пета получила от Лёши приметный ларец украшений и камушков. Потом девицы на целую седмицу закрылись у себя в комнате. Даже есть выходили через раз, а Андрея и Лёшу — так вообще на порог не пускали. Нечего было на них отвлекаться, работы было по горло. Среди подарков были дорогущие ткани, из которых девицам нужно было пошить себе платья. Конечно, Андрей приказал и другим женщинам сшить для Тири много повседневных нарядов, но это платье Тири не доверила никому.

Всю седмицу Тири была недовольна: то ей в талии слишком расходится, то наоборот тесновато, то подол слишком пышный выходит, то совсем никуда не годится… бывало и до слёз доходило. Тогда Тири и Пета в обнимку рыдали, а потом с новыми силами брались опять за работу.

Тири отошла от окна и принялась возбуждённо ходить у кровати, пока снова не застыла у зеркала. Такой красивой она себя ещё не видела. Платье вышло на славу. Белая ткань сияла от света. Стройное в груди и на талии, оно опускалось к подолу пышными кружевами. Труднее всего было справиться с белым цветочным узором на корсете, который девицы ещё обшили мелкими прозрачными камушками, что так красиво переливались под лучами Сулаф.

Волосы Тири собрала в красивой причёске, которую скрепила голубой диадемой. На шее пестрило небесное колье, разбавленное блеском драгоценных камней. На руках сияли золотые браслеты с загнутыми гранями, точно крылья бабочек, подкрашенные парочкой ярких рубинов.

— Ты такая счастливая, — восторженно выдохнула Пета, голосок её дрогнул, глаза заблестели, и девица опять заревела.

— Я знаю, — тут же всхлипнула Тири, обняла Пету, не сдержалась и заревела с ней в унисон.