Расколотый мир

– Интересно, почему они пропали? – рассуждала Василина в плечо мужу, когда они с Марианом легли спать. – Я видела их изображение на старых фресках и картинах, но никогда не слышала, чтобы дед или прадед с ними взаимодействовали. И даже не задумывалась раньше, почему у нас нет таких же помощников, как у Луциуса.

На следующее утро она и отдала распоряжение разводить огонь в каминах дворца.

– Хочу научиться призывать духов, Мариан, – объяснила она мужу. – Если получится управлять маленькими огневиками, может, и алтарным духом смогу? Да и нужен мне открытый огонь рядом… права Иппоталия, глупо бояться своей стихии, нужно учиться подзаряжаться от нее. А то свечу зажечь – пожалуйста, а коснуться пламени – сразу оторопь берет.

Теперь Василина часто проводила свободное время у камина в спальне, сначала – сжав зубы и касаясь огня кончиками пальцев, затем – осмелев, засовывая в него руки: он не вредил ей, целовал ее пальцы, приветственно стрелял бело-оранжевыми язычками.

– Щекотно, – посмеивалась она, – будто кто-то ладонь мягко лижет, Мариан.

Вечерами к Василине присоединялись сыновья – мальчишки огня, в отличие от матери, не боялись, баловались, забираясь в камин чуть ли не целиком. Пламя их тоже не трогало. А Мариан держал на руках тянущую ручки к братьям Мартинку, наблюдал за смеющимися сыновьями и холодел. Его звериная натура рвалась схватить жену и детей за шкирки и унести подальше от опасности. Но разве можно уберечь от того, что у них в крови?

– Я все равно не понимаю, как подзаряжаться, – жаловалась королева, – хоть костер разводи и целиком в него заходи. Не понимаю! Вот Дарин Рудлог пишет: «Силы утекши, встал я в огонь, огнем умытиша, огня пиваша, вышел, обновившися…» И нет ничего об особых ритуалах – значит, это само собой должно получаться? Так почему же не получается?!

Она сердилась, она хмурила брови и снова тянула руки в огонь, снова умывалась им, что-то шептала упрашивающе – но стихия никак не хотела питать ее ауру, и духи не появлялись.

– Если надо, и костер разведем, – успокоил жену Мариан. Василина после закрытия перехода все еще была очень слабой, восстанавливалась медленно, и появилась в ней какая-то отрешенность, рассеянность – он бы и сам в пламя шагнул, если бы это помогло ей.

Неделю назад в удивительно подробных записях Альвина Рудлога королева дошла до фразы: «И протянул я руку к огню, и повелел: отзовись, стихия от стихии моей! И вылетел огненный дух, видом как филин пылающий, именем Жар, был он спутником моим верным с отрочества, вместе со мной бился, покои мои охранял, про славные битвы дедов наших и старые времена сказки сыновьям рассказывал…»

Тем вечером они вернулись с тяжелого совещания по ситуации на фронтах. Дети уже спали – с ними удавалось видеться все реже; Василина, выйдя из душа и переодевшись ко сну, несколько раз перечитала отрывок из записей Альвина-Иоанна про огненного филина и расположилась у камина, купая руки в пламени, и губы ее неслышно шевелились.

Байдек, устало сидевший в кресле – он тоже собирался в душ, – отвлекся на какие-то секунды, когда Василина ахнула и затаила дыхание. И он увидел: разбрызгивая искры, из огня выпорхнула бабочка-искрянка, и приземлилась на сгиб кисти супруги, и осталась сидеть там, шевеля пламенными усиками, нежно потрескивая и отираясь мордочкой о пальцы. Огонь из камина окутывал Василину, одетую в тонкую сорочку, сияющим ореолом, высвечивая контуры ее тела и золотя волосы, и, когда она обернулась, лицо ее было таким умиленным, что Байдек перевел дыхание и улыбнулся в ответ.

– У меня получилось, Мариан! – прошептала она тихо, чтобы не спугнуть. – Получилось! Она слушается меня!

Бабочка-искрянка сорвалась с кисти королевы, сделала круг по спальне, порхнула к Байдеку. Он не отшатнулся, хотя шерсть на загривке от близкой опасности встала дыбом.

– Это свой. Вернись, – попросила королева, и маленький огненный дух подлетел к ней, уселся на плечо.

– Она нам дворец не спалит? – не мог не поинтересоваться Байдек как начальник охраны. Да, Василину и детей огонь не тронет, но их вполне может придавить рухнувшей балкой, например. Да и кроме семьи здесь много других людей.

– Одежду не трогает, – королева покосилась на бабочку, погладила крылышки ладонью. – Ну что, не устроишь тут пожар?

Искрянка затрепетала.

– Ой, – удивленно проговорила Василина, закрывая глаза, – она общается. Очень странно… то ли картинки, то ли слова. Говорит… нет пожар… не бояться… не устроит, короче. Отправляйся обратно, малышка, я тебя еще позову.

Искрянка сорвалась с ее плеча и нырнула в пламя, на мгновение снова взметнувшееся искрами.