Расколотый мир

– Считай это моей причудой, – согласилась я. – Только держи ее в тайне. Эта причуда усилит твои магические способности, Март. Думаю, тебе это будет не лишним.

Он посмотрел на меня уже без иронии.

– Не лишним, Марина. А…

Я тоже понимала его без слов. Хотя и не была женщиной, которую он любил.

– Если Виктория согласится, я ее тоже напою, Мартин.

Они ушли через полчаса, вдвоем в одно Зеркало. Я поглаживала ладонь, фантомно пощипывающую от залеченного Мартином пореза, и смотрела, как тает серебристая гладь перехода. На душе было легко и немного тревожно – и я шепотом попросила у богов, чтобы мы с Мартином обязательно встретились снова. И чтобы боги уберегли их обоих.

Затем я спустилась к леди Лотте. Мне было любопытно, что у них общего с Викторией, но поговорить не удалось: матушка Люка, невообразимо элегантная в фиолетовом платье с черным цветком на груди, с забранными наверх волосами, читала детям книгу. Здесь же была Маргарета – она с кислым видом сидела у окна и вязала крючком нечто, похожее на крокодила. Во всяком случае, четыре зеленые лапы угадывались.

Леди Лотта сделала мне знак рукой, чтобы я подождала, и продолжила:

– …и тетушка-сова сказала олененку: не плачь, малыш, мы найдем твою маму…

Я подошла к Рите, присела на подоконник.

– Милая зверушка.

Она фыркнула.

– Твой муж, между прочим, Марина. Вяжу Люку его альтер эго. Похож?

Я присмотрелась.

– Больше кляксу с лапами напоминает, Рита. Или раздавленную лягушку. Вязание – это не твое.

– А то я не знаю, – пробормотала она. – Заняться просто пока нечем… а я его все равно не видела, по твоим рассказам воссоздаю.

Под окнами раздался оглушительный сигнал клаксона, и мы посмотрели на улицу. Опять два грузовика – из них уже аккуратно сползали первые раненые. Мы переглянулись и побежали к выходу.

У дверей замка стояли носилки; я, торопливо накинув халат и передник, повязав волосы, подхватила одни, вторые взяла Маргарета. Она уже была в халате. Из-за распахнутых дверей слышны были команды санитаров, стоны раненых. Там царил организованный хаос. Командовала моя акушерка, на время войны переквалифицировавшаяся в старшие сестры, – она увидела нас, помахала тетрадью, куда записывала раненых. Санитары таскали лежачих на первичный осмотр. С тяжелыми счет шел на секунды: даже правильно переналоженный жгут или поддерживающий укол могли отсрочить смерть.

– Сколько? – крикнула я пожилому шоферу, передавая носилки санитару, который стоял в кузове.

– Шесть тяжелых, – ответил водитель, оторвавшись от кружки с водой – пил так жадно, будто сутки этого не делал.

Мужчины спустили раненого вниз – молодой солдат, без ноги, с закатившимися глазами. Я присела взяться за ручки носилок, оглянулась в поисках Риты – но с другой стороны уже встала рыжеволосая Софи.

– Этого наверх! – крикнула я. В царившем хаосе тихо говорить не получалось.

На втором этаже я быстро сняла с солдата одежду, осмотрела на предмет незамеченных ран, обмыв и обтерев обеззараживающим, сделала пометки в карте, прикрепив ее в изголовье койки, и сдала пациента на руки Россу Ольверу. Виталист начал накладывать удерживающий кокон, чтобы в ожидании операции больной не умер. Лучше бы стазис, конечно, но Ольвер не был достаточно силен, чтобы наложить стазис на длительное время.

Хлопнула дверь операционной, доктор Кастер с красными от недосыпа глазами прошел внутрь, за ним спешил анестезиолог – он иногда ассистировал нашему чудотворцу. А я побежала обратно к машинам.

Через три часа в замке опять воцарилась тишина. Доктор Лео начал уже вторую операцию, и я, закончив перевязки и выставляя ампулы с кровеостанавливающим и витаминами на вечерние уколы, с тоской подумала, что нужно срочно искать второго хирурга, иначе Кастер долго не протянет. Хотя, возможно, ему и не придется долго надрываться – препараты кончатся раньше. С нынешним завозом раненых запасы заметно уменьшились.

Нужно было присоединиться за ужином к леди Лотте и Рите, но эмоций сегодняшнего дня оказалось слишком много – мне снова требовался свежий воздух.

Солнце клонилось к закату, освещая натянутые веревки, куда санитарочки развешивали одежду, снятую с солдат, выстиранную и обработанную от вшей и прочих паразитов. Одна из девушек направилась к замку, прижав к боку большую опустевшую корзину. Увидела меня, замерла – и подошла.

Я не хотела с ней разговаривать. Но уходить было подобно бегству.

– Ваша светлость, – сипло сказала Софи, целовавшаяся с моим мужем, – видите, я осталась тут. Хотела попросить вас не выгонять нас с детьми. Я могу быть полезной.

Я неохотно покосилась на нее. Голос еще не восстановился, и на руках были видны пятна от холодового ожога. А вот лицо уже очистилось от них. И она была прехорошенькой – яркой, сочной. Неудивительно, что Люк не прошел мимо.

Маргарета Кембритч

Меня одновременно кололи вина и злость. И, чтобы не поддаваться ни тому, ни другому, я заговорила.

– Где ваши девочки?

– С леди Шарлоттой, госпожа.

Я кивнула. Точно, я же видела их там днем.