Раскоп у Волчьей сопки (СИ)

В окна лился утренний свет. Снежинки кружили за стёклами старых деревянных рам. Снег пошёл сильнее, и казалось, будто на улице рассыпана сахарная вата.

Когда преподаватель спросил: «Ну, кто первый?» – Вера поднялась, расправила складки на юбке и прошла к учительскому столу. Она прошла мимо рыжей макушки. Алла слегка отшатнулась. Теперь подруга сторонилась Веры.

Последний экзамен был сдан, но уходить рано. По недавней традиции лучших учеников торжественно поздравляли в актовом зале перед началом зимнего фестиваля студенческой самодеятельности. Вере не хотелось торчать в институте, и она предложила Артёму:

– Давай пройдёмся?

– Давай, – ответил он.

На улице всё также шёл снег. Верины сапоги на высоком каблуке увязали в нём. Она куталась в пальто с меховым воротником, скорее по привычке, а не от того, что ей было холодно.

– Куда пойдём? – спросил Артём.

– К Волге.

Вера взяла его за руку и повела через улицу. Окна институтского корпуса смотрели прямо на речной вокзал. Волга, затянутая льдом, словно спала. Было безлюдно. Бетонные пирсы старого причала возвышались серыми уродливыми колоннами. Соединяющие их лестницы и переходы в детстве напоминали Вере остовы крепостных стен. Пешеходный тротуар занесло снегом, и случайные прохожие, должно быть, дивились тому, с какой лёгкостью двое идут по сугробам.

Вера никак не могла привыкнуть к безропотному подчинению Артёма. Это было странно и неправильно. Вера чувствовала всепожирающую вину с того самого дня, как не сдержалась. Жажда оказалась сильнее, а Артём безрассуднее, чем ей хотелось бы.

Не дойдя до здания вокзала, Вера остановилась. На Волгу густым покровом ложился снег. Снежинки падали на щёки, щекотали нос. Артём приблизился. Они долго стояли, едва касаясь плечами, глядя в даль. Человек не смог бы замереть столь неподвижно. Вера думала о том, какую злую шутку сыграла с ней судьба. Ей было бесконечно стыдно за своё существование. Артём всё это время понемногу забирал кровь у людей. А она мучительно сдерживалась, чтобы не выпить её всю, чтобы не убить его. Вера словно бы превратилась в героиню своих же историй, обречённую выбрать зло.

«Никто не пострадал, не умер и даже не заметил», – лживо успокаивала себя Вера.

– Красиво, – произнёс Артём.

– Угу.

– Ты в сто раз красивее.

Вера повернулась к нему и поцеловала, легко касаясь его холодных губ. Она делала это не из любви, а чтобы хоть на время приглушить вину за то, что сделала. Артём становился будто счастливее. А Вера чувствовала себя хоть немного человеком.

Потом Артём стянул шарф, обнял Веру и привычным жестом подставил шею. Должно быть, случайный свидетель увидел бы лишь парочку в страстных объятьях друг друга.

Падал снег. Пушистые хлопья путались в русых волосах Веры. Артём обнимал её, как самую большую драгоценность. А та приникла к его шее в безумном порыве. Вера чувствовала, что Артём ощущает восторг. И это пугало её больше всего. Омерзительное свойство вампирского укуса. Вера с трудом сдержалась, остановилась, тяжело дыша, незаметно стёрла кровь с губы. Залаяла собака. Вдалеке шёл мужчина, держа пса на поводке. Наваждение исчезло.

В актовом зале было ещё пусто. Сцену украшали пёстрые самодельные снежинки и бумажные гирлянды. Пыльные портьеры пахли затхлой тканью. Паркет на помосте протёрся по центру. В зале горел яркий свет. Сцену готовили к началу представления. Из-за кулис раздавались девичьи голоса: последняя репетиция институтского хора. Вера присела на велюровое кресло во втором ряду. Артём опустился рядом.

– Как думаешь, мы сможем сразу уйти после награждения? – спросил он.

– Думаю, да.

– Вер, ты сегодня какая-то грустная. Почему? – поинтересовался шёпотом Артём. – Из-за меня?

– Нет, – соврала Вера. – Тебе показалось.

– Я, вообще-то, чувствую твоё настроение, – ворчливо пробормотал Артём.

Через четверть часа зал стал наполняться. А Вера ощутила необъяснимую тревогу, словно присутствие кого-то незримого. Она почти свыклась с ворохом вампирских ощущений, но это чувство было новым.

Партер быстро заполнялся. Стоял гвалт весёлых голосов. Наконец видавший виды актовый зал заполонили студенты. Обилие людских запахов сбивало Веру с толку. Тревожное чувство чьего-то присутствия отошло на второй план. Когда все расселись и угомонились, на сцену поднялась Наталья Борисовна. Она выглядела свежей и отдохнувшей. Её пёстрая блузка отдавала дань моде семидесятых. Наталья Борисовна прокашлялась, взяла в руки микрофон и бодрым голосом начала:

– Здравствуйте. Рада приветствовать вас на нашем фестивале студенческой самодеятельности! Надеюсь, все успешно завершили зимнюю сессию. Перед началом выступления наших коллективов хочу попросить выйти на сцену наших самых успешных студентов, отличников и активистов. Мы поздравим их с блестящими успехами. А они произнесут для вас слова напутствия.

Наталья Борисовна похлопала самой себе. Зал вяло зааплодировал, повторяя за ней..

– Надеюсь, эта традиция не приживётся, – шепнул Вере Артём.

Вера была с ним полностью согласна.