Расмус, Понтус и Растяпа

– Понтус, слышишь? – шепнул Расмус.

Нет, Понтус слышал только шёпот старшего комиссара в приоткрытую дверь чулана, ничего больше.

– Я уже становлюсь как Эрнст, – заметил Расмус. – Не то что у меня нервы сдали, просто и вправду страшно.

Конечно, он сам предложил так поступить. Это когда дядя старший комиссар рассказал, как трудно «взять воров с поличным».

Бедняга старший комиссар схватился за голову, когда до него наконец дошло, что говорит Расмус:

– Вы были у фон Ренкенов в четверг ночью? И ты не бредишь? А у Понтуса в подвале всё серебро… Боже правый, я же обязан задержать вас!

Тут он и объяснил, что значит «взять с поличным». По словам Расмуса выходит, что Альфредо и Эрнст собираются сбежать с целой сумкой железного лома – но их нельзя арестовать только за это. Они ведь не оставили в доме барона ни отпечатков пальцев, ни каких-то других улик. Если их сейчас объявить в розыск и задержать, они начнут отпираться, и кто тогда докажет, что именно они украли серебро? Уж точно не Расмус с Понтусом, у которых на руках всё краденое.

– Понимаешь, – продолжал старший комиссар, – даже если мы с твоим папой верим тебе, этого мало. Мы можем задержать их, допросить, но, если они не признаются, придётся их отпустить.

– Ну да, отпустить, а потом они вернутся и убьют Растяпу!

Расмус задумался:

– А если они вернутся… а они вернутся… и начнут выпытывать у нас, куда мы дели серебро, а вы это услышите, тогда это будет «взять с поличным»?

– Тогда – несомненно, – ответил старший комиссар. – Тогда им не отвертеться.

Вот поэтому они и сидели сейчас на чердаке, а папа со старшим комиссаром прятались в чулане, поэтому все углы в доме и были заняты полицейскими, а брошенная избушка затаила дыхание, охваченная мрачными предчувствиями.

Да, Расмусу было страшно. И всё-таки в душе он был доволен, вспоминая, как они с Понтусом и Растяпой подняли самую большую суматоху в полицейском участке за всю историю Вестанвика, ворвавшись к папе в отделение пару часов назад. Правда, сначала было очень трудно привлечь папино внимание к делу, потому что он никого, кроме Растяпы, не замечал. Но как только он уловил смысл слов, которые выкрикивал Расмус, дело стало набирать обороты. И всё отделение, до последнего малюсенького полицейского, бросилось сюда, а папа со старшим комиссаром побежали на ярмарку и задержали Берту… минут через десять после того, как Альфредо проглотил последнюю шпагу и пустился в бега вместе с Эрнстом на автомобиле Антиквара. Берта только-только сняла красное платье и начала складывать вещи, как к ней пришли. Бедная Берта, которая должна была утром выпустить их, сидит теперь в полицейском участке, и её-то оттуда никто не выпустит!

Расмус взглянул на часы. Непослушные стрелки совсем не хотели двигаться, когда он смотрел на них… Но было уже больше двенадцати. Неужели Альфредо так и не сунет нос в мамину железную ступку?

– Ёлки-палки, вот они разозлятся! – Расмус аж дрожал. – Небось с лестницы слышно будет, как они скрипят зубами в темноте.

Понтус нервно хихикнул:

– Ничего, скоро все их тёмные делишки закончатся! А зубами они будут скрежетать за решёткой ещё года два!

– И сами виноваты, – заметил Расмус. – Я ведь предупредил Альфредо, что беру назад все свои обещания, ты сам слышал.

Понтус кивнул.

– Я считаю, воры тоже должны держать слово, – продолжал Расмус. – Они ведь обещали, что вернут Растяпу сегодня вечером. Так что пусть теперь пеняют на себя.

Он зевнул, несмотря на волнение. Всё-таки утомительное это дело – ловить воров по ночам!

Понтус тоже зевнул. Потом они оба замолчали и, прислонившись к стене, стали ждать.

Вдруг Расмус вздрогнул и вскочил на ноги… Идут! Неужели он задремал? Светало… а на лестнице слышались шаги и злющие голоса, и сердце билось как бешеное. Понтус тоже вскочил. Они стояли рядом и с ужасом смотрели на дверь. В чулане было тихо – может, папа и старший комиссар заснули? Ребятам вдруг показалось, что они снова остались с врагом один на один.

Но, как говорил Альфредо, ни собакам, ни фараонам нельзя показывать, что боишься. Верно, то же касалось и воров. Расмус взял себя в руки и подмигнул Понтусу.

В тот же миг распахнулась дверь. В комнату с рёвом влетел Альфредо, а за ним бледный от ярости Эрнст. Но Расмус вдруг успокоился. Куда страшнее было сидеть и ждать неприятностей, чем встретиться с ними лицом к лицу.

– И чего вы так носитесь? – спросил он. – Что, и здесь не дадут поспать спокойно?

Альфредо остановился посреди комнаты, потрясая кулаками и яростно рыча:

– Ах, змеёныши… Ах, тфа гадюкин дети…

Расмус сурово посмотрел на него.

– Разве твоя мамочка никогда не говорила тебе: не ори, а то лопнешь!

Альфредо снова взревел, а Эрнст подскочил к Расмусу.

– У тебя одна минута! – рявкнул он. – Где серебро? Минута, слышишь? Потом я иду в подвал и клянусь, твоя псина будет мертвей, чем мой прадедушка!

Альфредо зарычал:

– ОАО «Объединённый утиль»… Я погибнуть, совсем погибнуть!

Эрнст метнул на него бешеный взгляд:

– Заткни пасть! Минута, ясно? Где серебро?

Он так тряс Расмуса, точно хотел вытрясти серебряный слиток прямо из него и прямо сейчас.