Распад Золотой Орды

Сравнивая настоящее и прошлое состояние Золотой Орды, тот же Ибн-Арапшах подчеркивал: «Выезжают, бывало, караваны из Хорезма и едут себе на телегах спокойно, без страха, без опаски, вдоль до (самого) Крыма, а переход этот (требует) около 3 месяцев… Караваны не возили с собою ни продовольствия, ни корму для лошадей и не брали с собою проводника вследствие многочисленности (тамошних) народов, да обилия безопасности, еды и питья у живущих там людей. Ныне же в тех местностях, от Хорезма до Крыма, никто из тех народов и людей не движется и не живет, и нет там другого общества, кроме газелей и верблюдов»[643].

Караванный путь, игравший большую роль не только в жизни Золотой Орды, но и во всей средневековой торговле, с разрушением городов Таны, Сарая, Астрахани перестал существовать. Венецианские, генуэзские купцы, державшие в своих руках всю восточную торговлю, стали пользоваться новыми путями, лежавшими значительно южнее — через Сирию и Иран. «До разрушения — Цитрахани (Астрахани) Тамерланом, — пишет Иосафато Барбаро, — пряные корни и шелк, отправляемый ныне через Сирию, доставлялись Цитрахань и потом уже на шести или семи венецианских галерах перевозились в Италию. Ибо в то время ни венецианцы, ни другие приморские жители не производили еще в Сирии никакой торговли»[644].

В связи с этим золотоордынские города: Сарай, Астрахань, Солхат Маджар и Азак (Тану), разрушенные Тимуром, после 1396 г. находились в жалком состоянии. Особенно характерной является судьба гор. Сарая. Город, хотя частично и был восстановлен, но потерял свое значение как важнейший экономический и политический центр. Число монет, чеканившихся в Сарае после 1396 года, гораздо меньше числа монет, выбитых в Астрахани, Крыму или Булгаре. Это значит, что города Астрахань, Азак (Тану) и Солхат (Крым), восстановленные одновременно с Сараем, играли большую роль, чем прежняя столица. Если раньше ханы стремились овладеть Сараем, то теперь, наоборот, ханы борются не за столицу, а за окраины — за Крым, Астрахань и Булгар. Это объясняется тем, что Сарай и его окрестности подверглись большему разорению, чем окраины государства, да и само население уходило на окраины, где жизнь тогда казалась более безопасной.

Откочевывая к окраинам, население отдавалось под покровительство более могущественных феодалов. Шильтбергер, долгое время служивший у разных ханов, указывал, что «король и сановники в Татарии вместе с владетелем летом и зимою кочуют в полях вместе с женами и детьми, стадами своими; там, где король останавливается, разбивают около него сто тысяч юрт»[645]. Раньше этого не бывало. Во времена Плано Карпини за ханским двором обычно следовали лишь повозки знати и слуги со скотом. Академик Б. Я. Владимирцев, констатировавший аналогичную же картину у монголов после Юанской династии, видел причину возврата монголов от айльной системы кочевья к куренной во всеобщем оскудении монголов «под воздействием постоянных войск и набегов»[646]. Действительно, при феодальных войнах, при полном распаде центрального аппарата власти мелкие, орды, не будучи в состоянии защитить себя от нападения враждующих групп, стали сосредоточиваться вокруг отделы ных, более сильных царевичей.

После ухода Тимура в 1396 году в пределах Золотой Орды одновременно появилось несколько ханов, разделивших между собою Джучиев улус. На левом берегу Волги, в районе Сарая, правил ставленник Тимура Куюрчак-хан, в Нижнем Поволжье, в районе Астрахани, — Тимур-Дутлук; на Яике — Едигей; в Крыму — Таш-Тимур. Каждый из этих ханов действовал в своем улусе как независимый владетель.